Обхватываю плечи руками и жду. Наивно полагаю, что Ваха отстанет, но этого не происходит.
Он присаживается возле меня на корточки и смотрит с прищуром. Отвожу взгляд в сторону, сильнее сжимая пальцы на бледной коже. Мои рыжие волосы скрывают выступивший румянец на щеках.
— Ты тупая? — спрашивает Ваха тихо.
Его слова словно пощёчина, которую я не хочу получить в прямом смысле этого слова.
Ладонь здоровяка в два раза больше моей. Он весь состоит из груды мышц, что выпирают из-под одежды. Упирается локтями в колени, отчего проступают жилки на запястьях. Девочки писаются от коротких видео в интернете, когда видят накаченных жилистых мужиков. Мне же сейчас хочется снова реветь и кричать от страха и холода, который уже пробирает тело.
— Нет, — отвечаю тихо.
Нужно отвечать. Всегда отвечать, Ваха ясно пояснил мне это правило.
— Тогда почему я должен ждать, пока ты разродишься и снимешь с себя всё?
Он склоняет голову набок, словно отец, который разочарован в ребёнке. Наверное… У меня никогда не было отца, хотя было полно людей, которые постоянно говорили, что я сплошное разочарование.
— В..вы меня хотите изнасиловать? — задаю первое, что приходит мне в голову.
— Чё? — переспрашивает, опускает голову и начинает… смеяться. Тихо, утробно, жутко. — Ты думаешь, что я тебя раздеваю, чтобы поиметь? — поднимает голову, улыбаясь своими ровными белыми зубами.
«Да», — автоматически выдаёт моё сознание.
Как я могла подумать что-то другое? Мужчина и женщина наедине. Он хочет, чтобы я разделать…
— Надеюсь, нет.
Смотрю прямо ему в глаза, в надежде увидеть там хоть каплю сочувствия. Но ничего, кроме тьмы, в которой пляшут черти, я не вижу. И снова этот смех, от которого у меня мурашки по всему телу.
Это веселье начинает раздражать. Хмурюсь, пытаясь уловить хоть малейшую ниточку смысла в его словах и действиях.
Вдоволь насмеявшись, Ваха поднимается на ноги, вытирает тыльной стороной ладони выступившие из-за смеха слёзы. Улыбка медленно сходит с его лица.
Он смотрит на меня уже серьёзно и говорит, опять без малейшего намёка на шутку:
— Слушай сюда, Рыжуля.
«Кто? Рыжуля?!» — распахиваю глаза от шока.
— Если ты думаешь, что искупишь свою вину простым минетом или хорошим трахом, то ты глубоко ошибаешься, — продолжает он. — Я тебе больше скажу, — снова на его лице появляется ухмылка, — ты будешь умолять меня. Будешь предлагать все свои дырки, лишь бы я прекратил делать с тобой