- Привет. Ты во сколько заканчиваешь?
- Привет, через двадцать минут.
- Заеду за тобой.
- Хорошо.
Захожу обратно в аудиторию и ловлю себя на том, что настроение поднимается. Та-ак! А что за бабочки в животе?
Хочу его увидеть, определенно хочу. А еще хочу, чтобы остался на ночь. М-да…
Машина подъезжает под ворота, сажусь и окунаюсь в его запах.
- Привет.
Выглядит безупречно, как всегда, но, кажется, не в духе.
- Привет, - все же притягивает меня к себе и целует. Взасос, прямо на глазах студентов, проходящих мимо. Ловлю, конечно, свою порцию кайфа. Но и дискомфорта тоже, потому что, когда он отлипает от меня вижу заинтересованные событиями в машине, глаза девчонок с первого курса. Я у них читаю психологию, ужас. Хорошо, хоть стекла тонированы.
Даже не знаю, стоит ли обговаривать это с ним, но как-то это не прилично при моей профессии. Да, скажу, но не сейчас, и не сегодня.
- Поехали поедим?
- Поехали, - соглашаюсь.
Вчера успела приготовить только суп, зато проверила все работы, засидевшись допоздна. Теперь выходные будут свободны.
Всю дорогу Никольский беседует с кем-то по работе, ругается и нервничает. Что-то пошло не по плану, как я поняла, и полчаса к ряду выгребают все. Я молчу, изредка поглядывая на его профиль. Прямо несостыковка. Вадим в компании и Вадим-начальник – две разных ипостаси. Сейчас он жесткий и принципиальный, а еще очень серьезный.
Обедаем в том же ресторане, где встречались со Шмелевым, и в той же кабинке, хотя в зале занято всего лишь несколько столов. Никольский переключается на другую волну, говорим о Питере, о временах, когда Маша жила там, о том, как я познакомилась с Мироном.
Под конец официантка приносит счет и кладет на стол папку с какими-то бумагами.
- Вадим Александрович, ваш водитель привез, попросил передать.
- Спасибо, - говорит Никольский.
Открывает, бегло просматривает содержимое, пару раз задерживаясь на каких-то чертежах.
А потом оттуда же, достает цветной бланк в файле и кладет передо мной. Внутри под прозрачной пленкой вижу ключи.
Девушка убирает со стола посуду и удаляется.
- Это дарственная от твоего отца на его долю в квартире и новые ключи. Ему купили жилье на другом конце города, обустроили всем необходимым. Купили зимнюю одежду и обувь. У него последние ботинки украли.
Беру в руки документ, слезы наворачиваются на глаза. А еще ужасно стыдно за папу, он не на много старше Никольского, а выглядит, как бомжеватый старик. Надеюсь, не он ездил оформлять эту дарственную, не хотелось бы, чтобы они встретились.