А еще я вспоминала маму, вернее ее потухший взгляд, которым она теперь смотрит на своего мужа. Мама редко выбирается в свет, почти не носит пестрые платья, все чаще отдавая предпочтения офисным тонам. Да и косметичка ее с каждым годом становится более пустой. Я перестала слышать её звонкий смех и добрый взгляд, который становился светом даже в тяжёлые дни. В детстве, я видела маму другой и мечтала походить на эту роковую красотку с грацией львицы. А после… Не знаю даже, что случилось после. От неё прежней осталась лишь слабая тень, пробивающаяся так редко, что она кажется миражом.
Мой шкаф тоже заполнился серым цветом, возмущений уменьшилось, стремления потихоньку сошли на «нет». А желания и мечты?.. Я уже и не помню, что это такое. Точкой невозврата стало то выступление, когда мне было тринадцать. Когда я впервые узнала, что такое подчиняться. Никогда его не забуду…
– Что за выражение лица, Ди? – Минаев крепче сжимает мое плечо и смотрит с той строгостью, с которой обычно смотрят родители на провинившихся детей. Он почти копия моего отца, думаю, поэтому папа в нем души не чает. Постоянно двигает по карьерной лестнице, отправляет на разного рода важные сделки и восхваляет за редкими семейными ужинами. В Денисе родитель видит чуть ли не своего наследника, которым по идее должен быть Матвей. Но брат раз за разом бросает ему вызов, чем вызывает только недовольство.
Я прохожу через турникет, пытаясь придумать ответ на столь странный вопрос.
– А что не так?
– В смысле “что”? – Минаев открывает дверь и пропускает меня вперед, сам идет следом.
– Мое выражение лица говорит, что я рада тебя видеть, — выдаю дежурную улыбку, чтобы разрядить обстановку.
– Да ну? – Дэн прищуривается, я же в очередной раз пытаюсь сгладить углы между нами. Ненавижу ссоры, эта черта у меня от матери.
– Кстати, – перевожу тему. Мы останавливаемся у машины Дениса, он роется в кармане форменных брюк, ищет ключи. – А что вы обсуждали с Кириллом?
Минаев так и замирает на месте, взгляд его серых глаз, словно отдает трещинами. Я нервно сглатываю, ощущение, что наступила по дурости на мину.
– Откуда ты его знаешь? Диана, – Дэн приближается, брови его сводятся, на лбу появляются складки. Я делаю шаг назад, пока не упираюсь в машину. – Чем ты, черт возьми, занимаешься в универе? Если ты не учишься, то надо идти домой.