И снова — пытаться задушить и сломать Октавию.
— Сервисный порт медицинского модуля, доступ
суперадминистратора… пароль один-два-три-четыре-пять-шесть, — снова
тараторила она.
— Отказано.
— Пароль — «один-один-один-один-один…»
— Отказано.
Попробовал руками его оторвать, дёрнул за шею — хоть бы хны, еле
сдвинулся.
Пнул в бок, оттащил на себя Октавию — а он через секунду всё
снова, там же, хватает её и начинает душить.
— Пароль «Гиацинт»! — не оставляла она попыток взломать
серва.
— Отказано.
— Ты же так до скончания света брутфорсить будешь, — вспомнил я
заковыристое слово. — Лучше применим грубую силу.
Что ж, надо действовать нестандартно. Применить подручные
материалы.
На этот раз я поднял дверцу и попытался вогнать острый угол
поглубже в туловище серва чуть ниже того места, где у людей
расположены лопатки. Получилось так себе — в спине, похоже, у
механической твари тоже была композитная броня. А затем он
извернулся, выдернул оболмок из спины и замахнулся на меня, кинул,
не глядя. Примерно как тапок в нашкодившего кота кидают, или от
мухи газетой отмахиваются.
Фига себе он оборзел! Чтобы в меня, как в нашкодившего кота!
Бластер Октавии, который она всё ещё держала в свободной руке,
продолжал палить в упор по туловищу, вызывая кипение мягких
композитных тканей и запах жжёного металла.
А он всё сидел и душил, душил.
Странно как-то. При его-то весе есть куда более надёжные способы
уничтожить робота, уступающего по весу и мощи вдвое.
Или… он пытается не убить Октавию? А сделать с ней что-то
другое? Какое-то особое насильственное действие, которое могут
совершить только серв с сервом?
Вот же тварь!
Я подобрал кинетический пистолет-пулемёт у оглушённого человека
и расстрелял остаток обоймы в упор — в затылок, в верх спины.
Спину распороло знатно, да и плечо повредило, а вот затылок
оказался броневой. Да и повреждённое плечо как будто бы оставалось
функционировать.
— Сервисный порт ремонтного модуля, доступ суперадминистратора…
пароль… «пусто», — снова бубнила она.
— Отказано.
— Пароль «Гиацинт»!
— Отказано.
Я подобрал нужный угол и вогнал пару оставшихся в магазине пуль
прямо в шею. Голова серва безвольно повисла, но руки… руки и
туловище продолжали применять приём удержания и придавливать
Октавию к земле.
Он пытается взломать её, точно понял я. Через какой-то
физический порт, то ли на лице, то ли на шее, то ли — где-нибудь
ещё. А она — его. Голосом.