– Ты обманываешь меня…
– Почему?
– У тебя сердце очень сильно стучит… Ты волнуешься…
– Конечно, волнуюсь! – улыбнулся он. – За тебя волнуюсь! Всё, я должен ехать, это серьёзно, извини.
Он в гостиной надел свой пиджак, пошёл к входной двери, но Ксюша задержала его для поцелуя, а потом прислонилась к закрытой двери, боясь, страшно боясь, что у него действительно появилось какие-то проблемы. Слишком уж сильно стучало сердце.
***
А Рома через полтора часа подъехал к воротам резиденции Шевченко. Его ждали. Едва он оказался около дома, напоминающего старую барскую усадьбу, ворота перед машиной отъехали в сторону, приглашая заехать на территорию. Его никто не остановил, даже не спросили, кто он и к кому направляется.
Он оставил машину на аллее и поднялся по лестнице к входной двери, потянул дверь на себя – она оказалась незапертой. Затем вошёл в громадный холл, остановился посередине, припоминая, куда, в какую сторону ему идти дальше. Но тут увидел, что к нему навстречу, по широкой лестнице, спускается пресловутый начальник охраны. Рома подумал, что того, по всей видимости, предупредили – на территории резиденции гость. Начальник охраны подошёл к нему, протянул руку, и Роме ничего не осталось, как пожать её.
– Хорошо, что быстро приехали, Роман Владимирович. Пойдёмте скорее, вы нам нужны очень…
– Александр Иванович, если не ошибаюсь?
– Не ошибаетесь…
– Расскажите, что у вас здесь случилось…
Они направились по нескончаемым коридорам. Александр Иванович говорил:
– Что рассказывать? Ему стало немного лучше, когда он начал принимать лекарства, которые вы ему выписали. И стал говорить, что его обманули, все врачи-вредители и так далее. Он начал в офис ездить, в полную силу работать. И примерно через две недели опять стал лекарства глотать, обезболивающие. И не признавался, что ему становится хуже. Через месяц, как вы и говорили, у него случился сердечный приступ. Он опять не признался, что ему плохо. Но у него губы посинели, он сознание потерял. Вызвали «скорую», его откачали, а он врачей в итоге выгнал. Опять стал принимать таблетки, только теперь сердечные средства и для понижения давления. Мы стали уговаривать поехать в Германию, но он отказывался. Ему на глазах становилось хуже. И вот неделю назад он слёг, вдруг стал говорить, что поедет. Но как он поедет? Он почти не встаёт, очень слаб, перестал есть. И вчера сообщил, что хочет поговорить с тем молодым военным хирургом, с веснушками… Мы вас начали искать, понимаете, насколько это важно – мы должны были вас найти!