– Иди. Головой отвечаешь.
Прасковья Михайловна подталкивает меня, и я сжимаю в руках блокнот. На негнущихся ногах иду вперед. Прямо к столику, за которым сидит тот самый мужчина…
– Добрый вечер, – выдавливаю из себя дежурную улыбку.
Мне так страшно становится, когда светло-голубые глаза, будто две льдины, в меня впиваются. Пронизывающий взгляд. До костей продирающий…
Сжимаю ручку сильнее. Собираюсь и выговариваю, надеясь, что голос не дрожит.
– Готовы сделать заказ? Могу предложить блюдо от шеф-повара, – выговариваю заученные фразы на автомате, но незнакомец не отвечает. Прищуривается и вновь окидывает меня внимательным взглядом, останавливается на моем лице.
У меня возникает странное ощущение, что меня не просто разглядывают, а изучают, будто сверяясь с какими-то данными…
Не знаю…
Странное ощущение. Как на рентгене… Хочется спрятаться от этих пугающих светлых глаз, которые берут в плен мой взгляд и не отпускают.
– Мне неинтересны ваши блюда от шеф-повара, – спустя паузу отвечает мужчина и буквально подавляет своим бархатным баритоном и стальной интонацией человека, привыкшего отдавать приказы.
То, что в руках этого мужчины сконцентрирована власть, чувствуется буквально на каком-то подсознательном уровне. Это читается в том, как незнакомец держится, как сидит, как смотрит и как говорит…
– Кофе у вас – откровенное пойло.
Указывает на чашку, к которой едва притронулся. А у меня взгляд на салфетку падает, которую он отбросил… мне почему-то кажется, что я улавливаю запись, но не рискую рассматривать, вновь перевожу взгляд на заносчивого клиента.
– Могу принести другой…
Не знаю, как реагировать. Что говорить, когда не претензия звучит, а просто констатация факта, ведь Селезнева действительно в этот раз закупила вовсе не тот кофе, который указан в отчетах…
Я это случайно обнаружила, и вот сейчас первый звоночек относительно того, что напиток стал хуже. Но, разумеется, этого всего я не скажу посетителю, поэтому измученно улыбаюсь и задаю очередной вопрос:
– Какой кофе предпочитаете?
Мужчина не отвечает. Его взгляд скользит по моему лицу, а мне вдруг нестерпимо хочется поправить хвостик на затылке, а лучше вообще освежить прическу, убрать выбившуюся прядку за ухо, пригладить локоны, но я себе этого не позволяю…
У меня кровь к щекам приливает отчего-то, и я отчаянно надеюсь, что сейчас не краснею.