Сентиментально? Возможно. Но честно. Без советской лжи про
светлое будущее и без цинизма наемника. Просто история о том, как
люди любят и страдают.
Анна Петровна заглянула в комнату с чашкой чая.
— Закончил, сынок?
— Закончил.
— Слава богу. Теперь хоть поешь нормально и выспишься. А то на
призрака стал похож.
Она поставила чай на стол и взглянула на стопку исписанных
листов.
— Можно прочитать?
Виктор колебался. Что подумает советская учительница о романе
про французского наемника и марокканскую девушку? О жестокости
войны, о предательстве, о любви без счастливого конца?
— Читайте, — сказал он.
Анна Петровна села в кресло и взяла первую страницу. Читала
молча, изредка вздыхая. Виктор пил чай и наблюдал за ее лицом.
Удивление, тревога, печаль — эмоции сменяли друг друга.
Через два часа она отложила последний лист.
— Лешенька... — голос дрожал. — Это ты написал?
— Я.
— Но как... откуда ты знаешь все это? Про войну, про
пустыню?
— Придумал.
— Не может быть. Так не придумывают. Это... это как будто ты там
был. Все видел своими глазами.
Виктор молчал. Что ей ответить? Что ее сын умер, а в его теле
поселилась душа убийцы?
— Талант у тебя, сынок, — тихо сказала Анна Петровна. — Страшный
талант. И страшная книга. Но... настоящая.
Она встала, подошла к нему и обняла.
— Только обещай мне — больше так не мучайся. Неделю не ел, не
спал. Здоровье важнее любых книг.
— Обещаю, мам.
Вечером позвонила Катя.
— Лешка! Как ты? Я так волновалась. Неделю молчишь.
— Работал. Роман закончил.
— Роман? — голос оживился. — Тот самый, загадочный? Можно
прочитать?
— Можно. Но... он не похож на то, что я раньше писал.
— Не похож — это хорошо. Значит, растешь как писатель. Принеси
завтра, ладно? Встретимся в нашем кафе.
— Ладно.
Виктор положил трубку и посмотрел на стопку рукописи. «Пустынный
город в ее синих глазах». Первая честная вещь, написанная им в этой
новой жизни.
Что скажет Катя? Что скажут издатели? Поймут ли они, что перед
ними не выдумка, а исповедь человека, который видел слишком
много?
Завтра он узнает. А пока — просто сидел в тишине московской
квартиры и думал о том, что, возможно, в этом теле, в этой жизни он
сможет стать не только убийцей, но и писателем.
На следующий день они встретились в маленьком кафе на Арбате.
Катя сидела у окна, уже ждала — пунктуальная, как все советские
девушки. Виктор положил рукопись на стол между чашками кофе.