Отец заседал в нем сколько я себя помнила, и никогда не делал тайны из обсуждаемых там вопросов. Я прекрасно знала, когда в него допустили людей, сделав поблажку в частоте заседаний (как раз спустя год или два после коронации этого очередного Ричарда). И проблему очередных террористов-смертников, много лет питавшихся так, что откушавший их крови вампир валился замертво (за ночь особенно выносливые могли умертвить до десятка оголодавших кровопийц). А оборотни, всячески лоббирующие закон, запрещавший браки своих с другими расами? Не столько потому что так уж раздели за чистоту происхождения, а потому что чаще всего детеныши получались зверенышами. Отец тогда горячо поддержал Рейергара, и отстоял его позицию перед Габриэлом Карвилем, главой вампиров.
Впрочем, его усилия чуть не пустили прахом остальные представители Высших эльфийских Домов. Они, включая Лучезарного, самоустранились, заявив, что им плевать, как оборотни будут утилизировать некондиционное потомство. И лорд Ассалиатеэль только силой своего авторитета не дал случиться страшному - четыре оборотня-медведя однозначно выиграли бы схватку с серыми эльфами. А тринадцати вампирам было бы чем поживиться.
Вернувшись в Шинналэнд вместе с мрачно порыкивающим другом, Ассалиатеэль Аккаар-О'Шиннаэль закрылся в рабочем кабинете и долго о чем-то пил с Рейергаром. Мы с матерью пытались подслушать через хитроумно встроенные в светильники кабинета артефакты (отец часто советовался со своей леди Мирасель, хотя наши устои не позволяли женщинам присутствовать на важных собраниях), но в этот раз он их наглухо заблокировал.
Габриэл Карвиль был мне знаком только по новостям, рассказам и изображением. Но о вампирах я тоже знала достаточно, чтобы с уверенностью заявить, что о существовании энергетических представителей этой расы я слышала впервые.
Да и за все время нашего странного знакомства с этим уникумом, узнала примерно ничего. Ник либо подшучивал над обстоятельствами, посадившими ему на шею весьма язвительную, но не приспособленную к длительным тяготам и лишениям жизни за пределами эльфийского дворца, «неведому зверушку», то с непередаваемым черным чувством юмора расписывал пыточные застенки оборотней, которые будут рады исследовать таких нестандартных существ. Тут у меня не было причин ему не верить - двуипостасные очень скрупулезно изучали все неведомое и непонятное.