Я горько усмехнулся, поскольку получилась досадная ирония: я сам
хотел использовать Вулича в своем эксперименте по изменению
событий, а теперь от этого, оказывается, зависит судьба
разведывательной операции. Или контрразведывательной? Что я знал об
этой их тайной службе, куда меня так неожиданно втянул Георгий
Гиоргадзе? Да ничего не знал! Потому набрался наглости и
поинтересовался:
— Что-то я до этого ни о какой тайной службе не слыхал. Может
быть, господа, изволите объяснить подробнее?
Ответил полковник Красин:
— Разумеется, молодой человек. Я даже покажу вам один очень
важный документ. Только вы сначала должны дать нам свое слово
дворянина о неразглашении. И решить, с нами ли вы отныне?
Я кивнул:
— Даю слово. И я с вами, если докажете мне, что представляете
интересы государя и Отечества.
Полковник тоже кивнул и вынул из своего коричневого саквояжа,
стоящего возле дивана, где он ожидал нас, папку из красной кожи. Он
открыл ее прямо перед моими глазами. И я прочитал секретное
предписание главноуправляющего в Грузии барона Г. В. Розена
главному закавказскому военному полицмейстеру полковнику Д. С.
Красину «Об образовании секретной военной полиции в Кавказском
крае». Документ был датирован январем 1833 года.
В нем говорилось, что деятельность секретной военной полиции
должна быть направлена на выявление и пресечение разведывательной
действий иностранных государств и отдельных лиц, угрожающих
интересам Российской Империи. Особое внимание обращалось на
необходимость защиты от шпионажа, в том числе в связи с враждебными
интересами Турции и Персии. Секретная полиция имела право
задерживать любых лиц и производить перлюстрацию корреспонденции
при полевом почт-директоре в Грузии, минуя III отделение
полиции.
Причем, полковник Красин имел широкие полномочия назначать штаб-
и обер-офицеров для наблюдения по провинциям и областям: Грузии,
Имеретии, Мингрелии, Гурии, Ахалцихской области, Армянской области,
в Мусульманских провинциях и в Дагестане, а также назначать
секретных агентов среди военных и гражданских лиц по своему
усмотрению. А внизу бумаги над подписью и печатью было написано:
«обязанности и состав секретной военной полиции никому не должны
быть известны».
Прочитав все это, я был просто шокирован. Полковник же
спросил:
— Ну что, вы удовлетворены?