На сей раз вероятности избежать «пары» по русскому не было никакой, что не могло не расстраивать. И расстраивало. С другой стороны, причина неизбежного ее появления в дневнике Антона Кирсанова была в кои-то веки (по самому Антону Кирсанову) оправданной и весомой: ни много ни мало, о судьбе речь, обо всей будущей жизни! «Такие двойки. Таких двоек еще поискать. Это ого-го какие двойки!» – нечетко, но бравурно сформулировал он свое отношение к предвиденному результату, по ходу прикидывая, насколько такой подход может быть понят и верно оценен родителями. Так ли уж велика его вина в том, что во время диктанта о Володе Дубинине, пионере-герое, а не «жопе», как внук Антон, залетела в его душу стая сомнений? Ну а дальше – наглые, не желающие замечать ни запятых без надобности, ни иных заблуждений по части правописания, они принялись самым хамским образом обживать территорию, гнезда вить:
«А что будет, как ошибусь и не отличу «неудобоваримое» от, скажем, пацанской верности круговой поруке? – терзался Антон, бездумно, механически выводя слова, доносившиеся до него со стороны учительского стола. – Лишу себя с кондачка, разом, всех самых завидных доблестей, без которых не видать мне ни авторитета, ни уважения среди сверстников? Завучу-то что. Ей вон все тридцать пять нащелкало, если не больше. Жизнь прожита. Диктуй себе диктанты – и всех забот. К тому же – целый за- авуч! Не фунт изюму. А мне, между прочим, с одноклассниками не год и не два кандалами вместе за партой греметь! Мне без авторитета – никак, труба без авторитета».
Когда прозвенел звонок и запоздало мелькнуло обескураживающее откровение, что в слове «подорвался» не все гласные – «а», Антон решил все-таки поговорить на эту трудную тему с отцом, посоветоваться. Не то, чтобы он так уж на самом деле нуждался в совете, просто интуиция подсказала: «Хорошее дело, зачтется при случае». А случай, как водится, был не за горами, он уже спускался в долину, где вызревали плоды Антошкиного разгильдяйства, размахивая гигантским полотнищем с призывом:
«Все на родительское собрание по итогам четверти!»
И было это полотнище черного цвета. Только буквы белели, но в будущее Антона она света не добавляли.
Дома Антон строгим тоном поставил отца в известность, что у него к нему «мужской разговор». Если бы родитель был менее увлечен хоккейной баталией, пусть и в записи, то вздрогнул бы непременно от мысли, что сейчас ему будет доложено о беременности какой-нибудь Светки из третьего класса, и самое время познакомиться и переговорить с ее семьей, обсудить, у кого будут жить молодые. И на что: маленькие, но скидываться придется по крупному.