Это я сейчас сказала?
Нет, я, конечно, никогда не жаловалась на недостаток красноречия (всё-таки профессия обязывала) и за словом в карман не лезла, но вот чтоб выдать такое... Наверное, сейчас сказалось влияние исторической художественной литературы, которой я зачитывалась с детства.
И что ещё удивляло меня в этой ситуации, так это то, что я свободно, как на своём родном, говорила на местном языке. Собственно, за мою способность к изучению иностранных языков меня хвалила и учительница английского в школе, и преподаватель на экспресс-курсах французского. Но этот незнакомый язык незнакомого мира я, очевидно, получила в дар вместе с молодым телом Джанины де Бейль. Только жаль, что она не поделилась со мной своими воспоминаниями...
Инквизитор внезапно приблизился ко мне вплотную, склонился к моему лицу так близко, что я ощутила запах дыма на его волосах (Скольких же несчастных ты уже отправил на костёр, живодёр?), и вкрадчивым голосом произнёс:
- Значит, ты всё-таки признаёшь своё умение управлять тёмной магией, а? С той стороны мироздания сюда могут проникать только чрезвычайно одарённые и сильные сущности. Ты ведь одна из них, верно? Ты чёртова ведьма – признай это наконец, чтобы мои усердия не прошли напрасно!
- Сам пошёл к чёрту! – огрызнулась я, возмущённая тем, что этот паяц, обрядившийся в рыцаря, упорно называет меня ведьмой.
Инквизитор отшатнулся от меня. Жаль, что он скрывал своё лицо под маской, – я бы с радостью полюбовалась, как его сейчас перекосило от злости.
- Сир Рубиус, – снова раздался женский голос с истерическими нотками, который, как я теперь уже знала, принадлежал королеве Эстрильде, – прекратите уже этот балаган! Читайте смертный приговор – народ на площади с нетерпением ждёт обещанного зрелища! Давайте же не будем разочаровывать ожидания наших налогоплательщиков и устроим для них незабываемый спектакль!
Спектакль?! – снова возмутилась я, в этот раз уже про себя. – Хорошенькое дело: человека сжигают живьём, а другие смотрят на это как на театральное представление! Ну почему, почему меня забросило в тёмное, полное суеверных предрассудков и жестокости Средневековье, а не, например, в мудрую и рассудительную античность?
Некто, невидимый моему глазу, важно откашлялся, прочищая горло, и стены судилища наполнило раскатистое эхо густого, хорошо поставленного голоса: