Адвокат взглянул на говорившего с видом заговорщика, который вдруг встретил единомышленника, и, понизив голос до шёпота, сказал:
- Я слышал, будто сир Вигмар метит на альсидский престол, или, на худой конец, регенство: в случае, если королева Эстрильда родит своему супругу сына – наследника престола.
Последние слова Герарда заставили меня насторожиться. Я поняла, к чему клонит адвокат: ведь регента при несовершеннолетнем наследнике престола назначают лишь тогда, когда на троне нет законного правителя. Если сведения Герарда небеспочвенны, значит, можно предположить, что королю Гольфриду осталось жить ровно до того дня, как у него родится сын.
«Ну и дела творятся в Альсидском королевстве! – мысленно воскликнула я. И потом подумала: – А чего ты хотела? Ещё ни один королевский двор не обходился без интриг!»
Я никогда не видела короля Гольфрида и понятия не имела что он за человек, но мне почему-то стало его жалко. Хотя Джанина, останься она на своём месте и в своём теле, вряд ли разделила бы мои чувства. Разве можно проникнуться сочувствием к тому, кто одним лишь росчерком пера приговорил тебя к нечеловеческим пыткам и даже к смерти?
Сир Альвин, видимо, посчитав, что тема разговора становится скользкой, поспешил переменить его и вспомнил о рыцаре, за которого я, собственно, замолвила словечко в начале этой беседы.
- Стало быть, сиру Рэндольфу нужна крыша над головой?
- И крыша, и ночлег, и уход, – подхватила я, внутренне замирая: а-ну как откажет? Я уже поняла, что настроение у моего условного родителя как те пресловутые качели – то вверх, то вниз – уж очень оно, мягко говоря, нестабильное.
- Надолго? – коротко спросил сир Альвин, и мне показалось, что его седые кустистые брови угрожающе зашевелились.
- Не могу знать, батюшка, – елейным голоском ответила я, продолжая разыгрывать из себя паиньку, – может, дней пять или шесть. Завтра вечером в Бейль заглянет костоправка – вот она и скажет, когда сиру Рэндольфу можно будет встать на ноги.
- Ладно, – после короткой паузы, во время которой я стояла будто онемелая, боясь шелохнуться, милостиво проговорил сир Альвин, – пусть пока остаётся.
Услышав желанные слова, я расслабилась и даже заулыбалась. Но тут же подобралась как примерная ученица, когда сир Альвин, подняв вверх указательный палец, прибавил строгим голосом: