Он растягивает меня. Я совершенно точно не готова к такому. И вообще, я же довольно изящная и миниатюрная, а он… как он поместится? Но…
— О-о-о-о, — выдыхаю я, цепляясь в его шею. Наши взгляды встречаются, упрямо прожигая друг друга. Зелень его глаз обволакивает меня, приглашает окунуться в его страсть, прыгнуть с головой в его мир.
— Блядь, какая ты тесная! — стонет мой Медведь, не с первого раза войдя в меня до упора.
А меня словно разрывает, но не от боли, а от того, что он одним собой заполняет меня, с достатком, с излишком, цепляет собой все мои нервные окончания и сносит все мои прежние представления о сексе к чертям.
И вот когда он глубоко-глубоко, я не выдерживаю. Сжимаюсь вся. Дрожу, цепляясь губами, зубами, ногтями за этого мужчину. И только бы он всегда был вот здесь. Внутри. Но он двигается, ускоряется, а я ухожу в полную отключку. Я кричу до хрипоты, потому что оргазм невероятный, не такой, нет… я не стесняюсь своего тела, и могу и сама довести себя, но то, что делает Медведь… изнутри, мои клапаны срываются где-то в глубине, взрываются динамитом, и острый ток, наслаждение до боли, разносится в животе, в груди, растекается по внутренним поверхностям бедер, разгоняясь до кончиков пальцев ног. Искры из глаз или слезы — все одно. Я просто не понимаю, как такое возможно, да и нет мозгов у меня, нет. Только чувства.
Он тоже рычит, сгибая меня, сминая, как гнущийся прутик так, как ему удобно, но я чувствую себя не только убитой и подчиненной им, но и властительницей, сумевшей также повести за собой. Когда последняя волна оргазма подхватывает меня, Медведь резко выходит из меня и горячее семя растекается у меня по животу и ниже, обжигает, оставляет на мне свое клеймо, что я — вот она, гордая злюка, все равно повержена под его несгибаемой и непреодолимой мужской силой.
Я словно трезвею. До меня доходит, внезапно, что я сейчас натворила. Я даже не знаю, как его зовут. Я вижу его впервые в жизни и он… он ужасный, кричащий на меня тиран, и я все равно под него прогнулась. Потекла, как последняя сучка, никогда в своей жизни не видевшая мужика.
— Пиздец, — очень точно комментирует произошедшее Медведь.
Я отворачиваюсь, не хочу, чтобы он заглянул в мои глаза и увидел то, что ему не нужно видеть. Хочу встать, но он не дает. Слышу возню, но упорно не смотрю на него. Он вытирает меня. Его прикосновения очень мягкие, граничащие с нежностью, и это добивает меня!