Мужчины продолжали молча наблюдать за ней.
— Объясни мне, Максим, — её голос прозвучал с металлическим оттенком. — У тебя какая‑то проблема с родительской сепарацией?
— С чем? — Макс непонимающе свёл брови.
— Твой сын — уже достаточно взрослый мужчина, способный в одиночку разнести толпу террористов, всплыть со дна Волги и трахнуть любую женщину детородного возраста, какую ему взбредёт в голову пожелать.
Сатир с трудом сдержал смешок. Плечи Макса подозрительно дёрнулись. Лера, не замечая их реакцию на свои слова, продолжила:
— Но ты всё ещё пытаешься опекать Андрея, будто ему восемь лет. А не двадцать восемь. У тебя какая‑то проблема с необходимостью отпустить его в свободное плавание? — она наконец‑то закончила рассматривать цветы и декоративные камни на подоконнике и повернулась к Максу: — Если тебе так важно контролировать его ранимое самочувствие, почему ты сам не присоединишься к отряду? Почему просишь Сатира выступить его нянечкой?
Голубые глаза Пики, обычно ассоциирующиеся у большинства со спокойной водной гладью или ярким осенним небом, в этот момент казались Максу предвестниками страшного морского шторма. Он приоткрыл рот, чтобы попытаться сказать что‑то в свою защиту, но внезапно все доводы, пришедшие ему на ум, показались детским лепетом. Поэтому он просто качнул головой и, сбавив степень недовольства на лице, примирительно произнёс:
— Лер, пожалуйста. Просто подпиши. Всего на один раз. А дальше пусть работает сам. Я… Я тебя прошу как родитель родителя.
— Нет, — короткий ответ Леры резанул пространство.
— Кость, можешь… ненадолго…
— Конечно, — Сатир задорно вскинул ладони и вышел из кабинета.
Макс до боли прикусил губу, пытаясь собрать мысли в кучу, и снова заговорил:
— Лера, я знаю. Знаю, что Андрей заслуживает самых гневных слов и самого сурового наказания. Он после всего случившегося полнейший мудак, козёл и гандон. В квадрате, в кубе, в десятой степени… И это, конечно же, и моя вина.
— Угу.
— Но… Пожалуйста. Не из‑за него. Не ДЛЯ него. Подпиши Сатиру разовый перевод. Я ведь… Я же тут за неделю сдохну от нервов. Я в твоих глазах тоже гандон и мудак, я это вижу. Но будь ты чуточку выше всего этого… Каким бы говнюком он ни был, Андрей всё же мой сын, — Макс напряжённо сглотнул и откашлялся. — Я заплачу и его процент, и процент Кости из своего кармана, я…