Степенные граждане, проходившие мимо Трубадура, сильно смущались и куда больше, чем он сам, предпочли бы обзавестись шапками-невидимками, чтобы остаться незаметными. Женщины сбивались с шага и хмурили брови, неуместно сосредотачиваясь, как при обнаружении ошибки в бухгалтерском отчете. Мужчины, будто по команде, впервые замечали, что у них на руке есть часы, и они – быть того не может! – ходят. Или не ходят? Умный человек придумал носить часы на левой руке, очень удобно подносить их резким движением к правому уху, и Трубадур, находившийся справа, тут же оказывался вне поля зрения. Вполне, надо сказать, естественный жест, если не наблюдать его повторение каждые десять секунд. Даже звучавшие время от времени вроде бы непроизвольные, ни к кому конкретно не обращенные высказывания, – «Черт-те что делается…» или, к примеру, «Дожили…» – не способны были развеять тягостное однообразие происходящего.
«Откуда столько рутины и ханженства? Где же ваши творческие находки, товарищи?» – мысленно раззадоривал Трубадур прохожих.
И раззадорил.
Заметно вспотевший полноватый мужчина средних лет замедлил шаг и прошептал скороговоркой, будто сам в этот момент совершал что- то не одобряемое обществом:
– Молодой человек, не смейте провоцировать! Это недостойно. Вы не имеете право так поступать.
Описывая мне того памятного гражданина – зализанную бриолином прическу, подсвеченные румянцем росинки пота, – Трубадур в свойственной ему манере озадачился:
– Ведь и подумать не мог, что он голубой, в голову такое не могло прийти. А сейчас – на каждом шагу они… Теснят пацаны небесной масти нашего брата, что твои вахабиты поборников традиционного ислама. Успешно теснят. Вот скажи мне – где пряталась в то время вся эта армия? Не вчера же они, ну это. Не знаю, как и назвать. Ты только вслушайся: Господа! Наконец-то демократия открыла нам путь к жопе! А тем, кто топчет традиционную тропу, одна дорога – в пи… Ну, в общем, ты понял. Чертов глоток свободы! Чего-то нам всем в него подмешали.
Вторым по популярности предметом после наручных часов, позволявшим гражданам мотивировано отвлечься от созерцания голого тела, были носовые платки. К их помощи, посчитал Трубадур, прибегал, в среднем, каждый шестой пешеход. Никогда раньше сентябрь не приносил в этот город таких масштабных проблем с насморком. Чистенькая, опрятная старушка тоже заученным движением извлекла из рукава кофточки платок, но к лицу подносить передумала – лишь погрозила Трубадуру зажатой в руке голубой тряпицей. При этом глаза ее, так ему показалось, оставались улыбчивыми и добрыми.