Скоро она узнает, чем может кончиться недописанная ими сказка. И он – тоже.
Джек решительно кивнул своему отражению в зеркале, и невольно отметил, что его черты сейчас похожи на уродливую искаженную маску. Рот искривлен в болезненной усмешке, в глазах застыла молчаливая мука. А в голове – вопросы, которые он сам же и породил. И на которые было отчего-то страшно узнать ответы.
Но что пугало больше всего – так это то, что он и сам не знал, какое развитие событий устроит его больше. Неожиданно Джек поймал себя на мысли, что оба пути для него погибельны.
И за это он ненавидел её ещё сильнее.
– Ты передал ей приглашение? – поинтересовался с порога Вадим, когда часом позже он позвал его к себе, чтобы дать последние инструкции.
– Да, – отозвался на вопрос коротко.
– Ты не слишком торопишь события?
– Не думаю.
– Как-то ты немногословен, – хмыкнул друг. – Я ожидал увидеть тебя торжествующим.
– До этого ещё далеко, – мрачно заметил Джек. – И вообще, я позвал тебя не для того, чтобы ты анализировал мою физиономию.
– А для чего же? – Вадик приподнял брови, находясь в очевидном недоумении.
– Ты тоже пойдешь на этот прием, – сказал он и, взяв со стола конверт – точно такой же, какой вручил Лесе – протянул его Вадиму.
– Зачем? – изумился тот.
– Ты будешь моими глазами.
– Но я думал…
– В этом и дело. Она думает также и будет искать там меня.
– Но не найдет?
– Не найдет, – подтвердил Джек.
– Я тебя понял, – задумчиво проговорил Вадим. – Как думаешь, там будут горячие и готовые на все девчонки? – поинтересовался он, подмигивая, следом.
– За деньги – безусловно, – хмыкнул Джек в ответ.
– Никакого удовольствия, – вздохнул Вадик и с видом идущего на заклание добавил:
– Ладно, только ради тебя.
– И зарплаты, которую я тебе плачу, – цинично констатировал Черный Джек.
– Вечно ты искажаешь все лучшие порывы.
– Знаю я твои порывы, – фыркнул «хозяин», не удержавшись. – После одного из таких мы очнулись в Монте-Карло без денег.
– Между прочим, не самое плохое место для пробуждения.
Вместо ответа Джек невольно рассмеялся, и вдруг понял, что впервые за долгое время делает это искренне, а не из вежливости или для того, чтобы успокоить Вадика.
А началось все с Леси. Той Леси, что его забавляла и интриговала. Той, иной Леси, в существование которой он поверил, хотя это было последнее, на что он имел право.