Считалось, что суккуба в танце возбуждалась и раскрывала свою ауру, призывая все свои силы для лечения умирающего.
Я тоже возбуждалась, потому что танец был таким, что работали внутренние мышцы влагалища, только ауру не раскрывала.
Видела, как все четверо драконов с удивлением принюхиваются к моему возбуждению. На это и был расчет. Их глаза загорелись, и все четверо перестали жевать и отставили кубки с вином подальше от себя. Крылья их носов затрепетали. Я видела, как они тянут носы и подаются вперед, ведь не зря я подходила ближе, но тут же ускользала к следующему.
Крутилась волчком, двигала бедрами и попой. Грудью. Всё моё тело ходило ходуном, особенно все его эрогенные зоны. А под конец я взяла длинный фаллический плод атосем, почистила его прямо в танце, остановилась, задрала голову вверх, открыла рот и вставила фрукт полностью в своё горло. Затем вытащила, под последние аккорды сделала так несколько раз, в конце концов откусила и проглотила.
Музыка закончилась, и я еще какое-то время так и простояла в позе, а затем, с шумом выдохнув, улыбнулась, чувствуя, как по бедрам стекает моя смазка, и еле сдерживаясь, чтобы не сжать их от стыда.
В академии я исполняла этот номер перед мисстрессами – высшими суккубами-соттар, мужчины на экзамен никогда не допускались.
Жаль, что этот танец не мог вылечить моего брата. Я просила своих однокурсниц, они станцевали для него его бесплатно, но ничего не получилось. У болезни Яку была серьезная проблема, именно её суккубы-соттар не могли лечить, потому что заболевание было генетическим, очень редким и им болели только суккубы или инкубы. Кто-то даже считал, что это проклятие. Но странствующий целитель – старый шаман-орк, которого я нашла случайно, – дал мне надежду.
И вот я здесь. Дышала полной грудью, отчего она колыхалась, как и колокольчики, что приделаны к пирсингу на моих сосках.
И смотрела на драконов.
Я ждала, когда они позволят мне говорить, иначе боялась, что всё сорвется. Они моя последняя надежда.
Драконы же молчали. Их ноздри всё еще продолжали трепетать. Моё возбуждение никуда не делось, а лишь усилилось к концу танца. И я видела, как они пытаются удержать себя на месте, и чувствовала их возбуждение всей своей сутью. Может, я и не раскрылась как суккуба, но звериная сущность во мне жива, и она трепетала перед могучими хищниками. И чувствовала их желание. И хотела их… Готовая отдаться.