Я бросаю ему вызов и просто отмахиваюсь, как от назойливой мухи:
— О, когда видишь это каждый день, то уже не замечаешь.
— Да? — смотрит он на меня скептически.
От его близости у меня снова начинается покалывание на коже.
Дэн отодвигает для меня один из стульев, но я протискиваюсь мимо докторши и выбираю один с другой стороны круглого стола.
Блок, напротив, с улыбкой принимает его предложение. После того как Дэн тоже садится, она прочищает горло и смотрит на нас по очереди:
— Мишель, может, расскажете, когда, где и как вы познакомились?
— Наверное, в детском саду, — нехотя начинаю и смотрю на Дэна, у которого вмиг загораются глаза, хотя его губы продолжают насмешливо улыбаться — В конце концов, мы оба выросли здесь, в Снежнине…
Надеюсь, мой голос прозвучал максимально скучающе и даже пренебрежительно.
Романтику сто пятого дня я намеренно опускаю. Это лишние детали, которые вряд ли помогут ему прямо сейчас вспомнить все про наши отношения.
— Понятно, — веки докторши слегка сужаются, а на лбу образуется складка.
Вероятно, она ожидала от меня другого ответа.
Но я не собираюсь перед ней отчитываться. Мои воспоминания — это мои сокровища, и раздавать их налево-направо малознакомой женщине мне не хочется.
Уголки рта Дэна подергиваются, он смотрит то на нее, то на меня.
— И когда же я тебя покорил? — наконец спрашивает он меня с глубокой хрипотцой заядлого курильщика. Последняя, как клещ, быстро проникает под мою кожу и заставляет мое сердце колотиться сильнее…
— Десять лет назад перед Рождеством на случайной встрече под омелой… — специально искажаю хронологию нашего сближения, пожимаю плечами и в раздражении закатываю глаза, поскольку точно знаю, что мой экс найдет это романтичным.
Губы Дэна коротко сжимаются, словно для поцелуя.
Я вновь раздраженно закатываю глаза и предупреждаю:
— Даже не думай об этом, это никогда больше не повторится!
— Почему? — мерзавец широко улыбается — Мои поцелуи не могли быть такими уж плохими, раз мы после этого стали парой!
— Дело не в твоих поцелуях, а в твоем характере! — с вызовом бросаю и хочу уже добавить кое-что более оскорбительное в его адрес, как Блок стремительно наклоняется вперед и кладет руку на мою правую ладонь.
Когда я смотрю на нее в ответ, она лишь слегка качает головой.
Черт, моя эта вспышка гнева определенно не способствует «привлечению внимания пациента только к положительным сторонам его прошлого»!