— О чем ты вообще? — поморщившись, я попыталась отстраниться. Он не дал. — Отпусти!
— «Отпусти»!.. — Островский посмеялся, словно какой-то псих. — Уже нет, дорогая. Ты ведь теперь моя жена. Пойдем до конца вместе.
По телу прошла неприятная дрожь:
— До какого такого «конца»?! Никуда я с тобой не пойду! И мы не муж и жена, а просто чужие люди!
Страшно… Было по-настоящему страшно! Особенно когда Островский по-хозяйски провел ладонями по моему телу, сжимая его грязно и не сдерживая себя. Было в этом что-то ненасытное и голодное.
— Ненастоящие муж и жена, говоришь? — прорычал он мне в ухо. — Так давай я это исправлю!
— Нет! — громко и четко выкрикнула я, всеми силами пытаясь отодвинуть от себя бугая. Сейчас было не до книги и ее падения. — Я сказала — нет!
— Брось, — рваный хрип и моя ночная сорочка затрещала по швам. — Твое «нет», значит «да». Признай!
— А как же Ксения? — решила парировать с козырей я. Островский на секунду замер, а потом снова начал вжимать меня в стену. Его горячие губы уже скользнули по моей шее, вызывая непривычный для меня холодок. — У вас же есть девушка…
— А ты — моя жена, — рассмеялся он, втягивая аромат моих волос. — Кто выше по статусу?
От наглости я окончательно пришла в себя. Лже-муж напрочь потерял границы! Со всей доступной силой я отодвинула от себя Лешу, папка с грохотом повалилась на пол. Аня, ожидаемо, зарыдала. А мужчина, кажется, наконец-то пришел в себя. С ужасом посмотрел на трясущуюся меня с порванной по подолу сорочкой.
— Женя, я… — промямлил тот невнятно.
Но мне его жалких недо-извинений было мало! Новая пощечина так и просилась. После нее в душе появились тепло и радость. С кривой ухмылкой я тихо отчеканила:
— Ты втянул меня в криминал, Леша. Подставил! И я не ухожу не из любви к тебе, а только потому, что ты можешь защитить Анечку. Но если ты еще раз тронешь меня пальцем… Клянусь, я пойду к Робу и все ему расскажу.
— Он тебе не поверит, — фыркнул тот, закатывая глаза. — Пустит на фарш.
— Ничего, — не моргая, я сверлила его взглядом. А внутри сердце от страха наружу рвалось. — Я попробую! Глядишь, повезет?
Островский покинул мою спальню злой и взвинченный, папка так и осталась на полу. Уснуть до утра я так и не смогла. Зачем-то еще три раза перечитала все ее содержимое и выучила наизусть все жуткие вещи, что творил Роб Ричардсон с людьми. Поджоги, пытки, утопление, насильное удержание — этот человек не перед чем не остановится на пути к своей цели.