— Меня толкнули! — не выдержав, воскликнула я во весь голос. От отчаянья руки опускались! — Я не падала сама!
— Допустим, — Островский махнул рукой. Мол, готов согласиться со мной, лишь бы не нервничала. — Но это твоя версия. Хочешь дослушать мою?
Глаз дергался, но я заставила себя кивнуть. Хотелось знать, насколько мужчина меня не уважает:
— Говори.
— Ты упала в воду. Начала звать на помощь. Но Ксения не сразу услышала и помогла лишь тогда, когда беда почти случилась. И ты винишь ее за бездействие, я понимаю, — мне на плечи упали две тяжелые мужские руки. — Женя, солнце, но не стоит винить Ксению в подножке. Это чревато судом и сроком.
— Именно, — сбросив с себя руки мужчины, я отшатнулась в сторону. Осмотрела комнату. Все вокруг, включая мою лучшую подругу, смотрели на меня, словно на сумасшедшую. Ту, что перегрелась на солнце, чуть не утопила собственную дочь, а потом скинула вину на белокурого ангела. И все же я готова была стоять на своем до последнего: — Я хочу, чтобы Ксения понесла вину за свой проступок. Роб, — несмело обратившись к старику, застывшему в дверях каюты, я с мольбой уставилась в его хитрые прищуренные глаза, — у вас здесь есть камеры видеонаблюдения?
— Увы. Это приватная яхта. Не хочу создавать на себя компромат, — старик пожал плечами. Кажется, даже не врал. Потому что задумчивость его никак не покидала. Ему явно было интересно: что произошло на самом деле.
«Компромат»… Словно больно резануло по ушам. Будто старик собрался тут людей топить и не хотел свидетелей.
— О, знаю! — в отчаянье я подбежала к Ксении и вырвала из ее рук фотоаппарат. — Перед тем, как все произошло, Ксения сделала пару снимков меня с дочкой. Сейчас покажу…
В нетерпении Островский вырвал фотоаппарат из рук девушки. Все вокруг сбежались, чтобы посмотреть… Но в галереи ничего, кроме полуголых фото Ксении найдено не было.
— Посмотри в папке «удаленных»! — настаивала я, пока моя лучшая подруга смотрела на меня настороженно. Даже с сочувствием. Как смотрят на душевно больных!
— Ничего, Женя. Ничего. Понимаешь? — «муж» посмотрел на меня расстроенно. Будто сам хотел мне поверить, но не видел ни единой причины. От шока и отчаянья по щекам моим потекли слезы. Леша стер их ладонями и прошептал: — Дорогая, это ничего. Бывает, молодые мамы перетруждаются, и наступает тяжелый период…