В божественных владениях много энергии, она потекла через меня мощным потоком.
- Что ты задумал, Астерий! – вот теперь Величайшая испугалась, страх заметался в ее глазах.
- Уничтожить тебя. Разнести на куски! – я не спешил, выбирая оптимальную точку приложения силы в ее божественном теле. Не было большой разницы, я выбрал ее сердце.
- Астерий! Как ты это сделаешь?! Ты не посмеешь! – богиня запаниковала.
Вряд ли эта магия была ей знакома, но она чувствовала какая огромная сила протекает через меня.
- Астерий, не тронь ее! – прохрипел Аполлон, чествовалось, ему трудно говорить. – Вымести свое зло на мне.
- На тебе? – я на миг повернулся к Фебу. – Ты пешка в ее играх. Пешка очень глупая и очень спесивая. Пусть тебе станет уроком судьба твоей госпожи.
Я отошел на несколько шагов, левой рукой раскрыл магический щит и отпустил силу «Витру Борем». Тело жены Громовержца разлетелось на тысячи мелких кусочков вместе с ошметками паутины. От взрыва рухнули ближайшие колонны жилища Геры, обрушился портик и часть стены. Многих, находившихся поблизости, разбросало по площади перед дворцом. Аполлон в коконе паутины покатился к ступеням. Я устоял благодаря развернутому щиту.
Хотя на кусочки разлетелось не только земное тело Геры, но и множество ее энергетических оболочек, смерть ее – явление временное. Боги бессмертны. Знаю, что через какое-то время Величайшая, пройдя через страдания, снова соберется в то самое небесное существо, которым была прежде. Пройдет, наверное, дней пять, десять или пятнадцать, и она может снова дать знать о себе. Но не думаю, что Гера настолько дурна, чтобы еще раз пережить этот мучительный опыт.
Я подошел к Аполлону, лежавшему на земле, и поставив ногу на его грудь, сказал:
- Передайте Громовержцу и другим богам, что Гера наказана по заслугам. И так будет с каждым, кто вздумает сводить счеты с Астерием. И еще передайте, что Астерий намного опаснее, когда он вне земного тела. Я уже предупреждал об этом. Предупреждал дважды. Так что, молитесь, чтобы с телом графа Елецкого ничего не случилось! Заботьтесь о нем! Сдувайте пылинки, небесные мудозвоны!
Я знал, что меня слушает не только Феб и мои слова, и весть о случившемся здесь разнесется по божественным хорам.
Уже собираясь покинуть это место, я добавил:
- А то всякое может быть с вашей Вечной Книгой.