— Кхм…интересно ты это…придумал, — наконец-то подал голос Ли Бо,
— Я сразу и не понял, когда мы шли сюда.
Скоро более чем дюжина рисинок была высажена вокруг скелета Цинь
Юй.
А потом я положил все камни с кровью Цинь Юй вместе поверх этой
небольшой могилки, и те, словно примагниченные, слиплись друг с
другом, будто только этого много лет и ждали.
Едва я это сделал, как в душе пронеслось странное облегчение,
будто весенние воды смыли всю грязь с моего тела.
Радужный Лотос и тут летал, чем-то напоминая медузу, и везде
разбрасывал свою светящуюся пыльцу.
Жестом я показал лисам и Ли Бо, чтобы они ушли с холма и
оставили меня тут одного. Вытащив из кольца Слезу Святого, я сжал
ее в ладони и положил ладонь на надгробный камень Цинь Юй. Теперь
монолитный, он лучился энергией — каждый камень усиливал друг друга
многократно.
Мне не нужно было ничего говорить. Ничего делать. Только слушать
и…отдавать.
Я отдавал всю Ци, которая во мне была и она проходила через
Слезу Святого как через своеобразный «усилитель».
Вокруг моей ладони запульсировало радужное сияние, свет которого
впитывал камень Цинь Юй.
Из земли потянулись ростки Небесного Риса, а по всему холму,
раньше бесплодному, зазеленела трава.
Я закрыл глаза.
Будь тут живой Цинь Юй, он бы видел эти потоки Ци, которые узлом
сплетались на этом холме и расходились в разные стороны, и большая
их часть шла в сторону Мертвых Озер, я же их чувствовал, а не
видел.
Они наливались жизнью. Раньше они были хлипкие, но теперь…теперь
они наполнялись силой, распрямлялись, «запитывались» как на новый
источник питания, на скелет Цинь Юй, на его энергию, вернее то, что
осталось в нем. Карп-демон и демонические кандалы высосали далеко
не все.
Я сидел с закрытыми глазами, как вдруг ощутил касание чьей-то
ладони, будто лепесток сакуры случайно упал и коснулся меня.
Мои глаза сами собой открылись и я увидел, как над могилой Цинь
Юй, слабо сияет силуэт молодого Праведника. На его лице играла
довольная улыбка.
На моей теперь тоже.
Цинь Юй стал центром потоков Ци и его просветленная, пусть и
разреженная Ци потекла везде, куда могла дотянуться.
На холме то тут, то там расцветали с сумасшедшей скоростью
полевые цветы: белые, синие, голубые, красные. Все те семена,
которые лежали тут и ждали своего часа.
А потом над нами взошла радуга, а Лотос радостно, как бабочка,
запорхал, снова усеивая всё своей, казалось, бесконечной
пыльцой.