Вдалеке граница неба, казалось, соединялась с полем. Полуденный ветерок июня создавал легкий шум, вороша листья деревьев.
У нациста, объявившего о намерении завоевать мир, во взгляде из-под козырька зеленой фуражки, однако, блестел интерес человека, совсем не похожего на того, который с ненавистью смотрит на часть земного населения, но человека, который жаждет познать. Гитлера, когда величие Германии в его понимании вернулось, стратегия и политика теперь мало интересовали его. История германской культуры, интересовала его как увлечение и не более как проявление интереса по изучению им артефактов, но лишь некоторые из них требовали объяснение. И кто знает, что управляло этим индивидуумом в действительности, когда он, став трибуном, как нечего делать выступал перед толпой.
– Мой фюрер, – продолжал с воодушевлением передавать свое мнение Гроймлер, – доступ в портал, по моим расчетам, можно собраться уже к весне будущего года.
Гитлер с недоумением посмотрел на агента отдела «Черный лебедь».
– Необходимое оборудование, которое мы недавно начали комплектовать, часть из него пока не прошла проверки, – оправдывался оберштурмбаннфюрер.
Со спины офицера сползла ладонь фюрера, голова Гитлера опустилась книзу. Увидев печаль Гитлера, Гроймлер посчитал, что следующие слова могут обнадежить его.
– Но к осени все будет уже готово, – сказал он.
Гитлер с одобряющей улыбкой посмотрел на собеседника.
– Хорошо, – сказал фюрер.
Он вспомнил о блеснувшем в лучах солнца бокале, который тут же осушил.
– Мне как раз Редер предложил установить в одной из бухт этого… как его, забыл название моря, в общем, новый форпост вместо крепости, которую когда-то еще воздвиг император России. Настоящей России.
Гитлер приподнял пустой бокал, улыбаясь Гроймлеру, довольный тем, что тот блеснул небольшими, но историческими знаниями.
***
– Андрес, – сократил по привычке Нильсон его имя, он делал так, когда знал, что может удивить своего товарища, —посмотри здесь. Ты видел когда-нибудь такое? – Нильсон, появившись на балконе гостиничного номера, восхищенный панорамой, облокотившись на ограждение, любовался отражавшей солнечный свет, словно зеркало, спокойной гладью реки.
– Завтра надо обязательно пройтись по этой набережной, – произнес вслух восхищенный эсквайр.
Вернувшись в комнату, застал упавшего навзничь на кровать, уснувшего крепким сном коллегу. Он вздохнул и решил принять ванну.