— Бах! — прозвучал выстрел сзади и чуть сбоку.
Я уже научился распознавать оружие, из которого стреляют. Это
был выстрел штуцера. Началась вторая часть Марлезонского балета.
Потанцуем!..
— Бей! — закричал я и первым ринулся в атаку к ближайшему
бандиту, отвлёкшемуся на своего главаря, заваливающегося на
бок.
Правильно стреляли. Выявили главного — и теперь вся банда в
замешательстве. Он же для них божок… Секта, не иначе. Если сейчас
не драться, то точно проиграем им.
Сразу же, совершив укол шпагой одному бойцу и попав куда-то ему
в бок, я наотмашь бью тяжёлым, на самом деле, не рапирой какой,
клинком по голове ещё одного противника. Мой соратник, оставшийся
боец, взял на себя ещё двоих и сдерживает их, уже опомнившихся и
напирающих на него.
— Бах! Бах! — прозвучали ещё два выстрела.
Это уже были пистолетные. Значит, помощь очень близко, но
отвлекаться и смотреть за спину, где там Фрол и его ближние бойцы,
я не стану. Есть более актуальные занятия.
И тут, с ходу, к нам на помощь, в сражение сразу же врубились
ещё два бойца. Подоспевшая подмога смутила нападавших еще больше. И
вот один из бандитов дрогнул. А-а! Он побежал!
Это воодушевило меня, будто новую силу влило в ноги и руки.
Казалось, что эти-то — точно умрут, но без приказа главаря не
сдвинутся с места. Но природный инстинкт самосохранения, как видно,
работает даже на таких вот адептов.
— Живьём взять! — прокричал я, отбивая в сторону шпагу главаря
бандитов.
Он, раненый в живот, всё равно пытался достать меня. Причём
именно шпагой, которую держал вполне уверенно. Да кто же ты?
Возможно, из каких-то дезертиров.
Был бы из казаков — наверное, сабельку бы имел. И все равно,
шпага — не его оружие.
— На! — со всей силы я ударил главаря ватаги ногой в голову, а
после добил ещё одного подранка, который хотел прийти на выручку
главному этой ватаге.
Полз, будучи раненным в пах и ногу, но продвигался на помощь
своему главарю! Удивительное самопожертвование и верность! Мне
стоит все же сохранять голову холодной и понять, что за человек
попался мне на пути. Явно не обычный, раз и засаду сделал такую,
что я должен быть убитым, если бы не прикрывался своими солдатами.
Грамотно сработал.
Его, наверное, подвело только некоторое самолюбование,
разговорчивость. Скучно было? Решил покрасоваться передо мной и еще
в благородство сыграть перед своими? Солдатика пожалел?