Африканец говорил убеждённо и
искренне. Он так верил в свои слова, что мне не хотелось продолжать
этот разговор. Однако, я обещал Коту быть честным с ним и показать
то, что он хотел видеть. Может не всё, но даже части моих
воспоминаний должно хватить, чтобы первый носитель моей силы
серьёзно задумался.
Кота шатало из стороны в сторону. Он
то готов был умереть за меня, то хватался за нож, чтобы зарезать
меня, пока я не вошёл в полную силу.
— Всё относительно, Аларак, —
повторил я слова Бетюжина. — Ты во многом прав и во многом неправ
одновременно. У всего есть своя цена и вопрос только в том, готов
ли ты её заплатить.
— Я не понимаю, князь, — тяжело
ответил африканец.
— Если на твою деревню напал монстр
и ты убил его, — прямо посмотрев на Кота, произнёс я. — Это хороший
поступок?
— Да! — без малейших колебаний
ответил Аларак.
— А если у этого монстра целый
выводок голодных детёнышей, которых он обязан прокормить даже ценой
своей жизни? — задал следующий вопрос я. — И лучшим кормом для него
являются детёныши другого вида?
— Священная обязанность любого вождя
защищать своих людей, — категорично заявил африканец. — Если он не
делает этого, то его власть не стоит прошлогодних листьев.
— И снова ты прав, Аларак, —
спокойно ответил я. Корчаковский шевельнул рукой и это означало,
что связь разума виконта с телом почти восстановилась. — А теперь
представь, что ты точно знаешь, что можешь легко убить чудовище и
спасти нескольких людей. И в то же время на сто процентов уверен,
что двое из этих детей завтра сожгут деревню и убьют своих
родителей, а ещё один через год добровольно примет в себя духа
саванны и станет погибелью для всего твоего народа. Что ты будешь
делать?
Кот угрюмо насупился и проворчал
какое-то ругательство на своём языке. Некоторое время я ждал, но
африканец так и не сумел подобрать нужные слова и определиться с
ответом.
— Видишь? — слегка улыбнулся я. —
Теперь уже не всё так однозначно.
— Будущее не определено, — наконец
произнёс Кот, но былой уверенности в его словах уже не было. — Его
всегда можно изменить.
— Именно это я и пытался сделать
когда-то, — кивнул я. Перед глазами встали бесконечные разговоры с
моими братьями и сёстрами, когда я пытался убедить их остановиться
и добровольно отказаться от силы, которая убивала наш мир. — Только
шанс наступления моего варианта будущего был всего пятьдесят
процентов.