После чего Амальрик жестом отпустил камеристку и продолжил:
— И раз уж мы возле оранжереи, начнём отсюда.
Очень скоро возникло ощущение, будто меня бережно подхватил могучий ураган и понёс через замок, рассказывая обо всём, что встречалось на пути. Мы полюбовались долиной с крепостной стены и спустились в обширные катакомбы, побывали в оружейной, Зале Совета и библиотеке. Заглянули в конюшню, где тонконогая жемчужно-серая лошадь при виде меня сначала приветственно заржала, а затем вдруг отпрянула в глубину денника, нервно прядая ушами.
— Что это с ней? — удивился сенешаль. — Это же ваша лошадка, — и в его словах мне почудились дальний шум голосов, отзвуки встречающихся кубков и хвастливое «Лучшая лошадь графства Риз теперь поскачет под седлом её светлости княгини!»
— Наверное, отвыкла от меня, — неуклюже предположила я, и мы двинулись дальше.
На кухне, в царстве умопомрачительных запахов, стука и звона посуды, необъятная кухарка угостила меня пирожком с мясом и кубком мятной воды.
— Вы такая худенькая да бледненькая, ваша светлость! Куда ж это годится?
Амальрик немедленно шикнул на неё и собирался было выговорить за дерзость, но я с неожиданной для себя смелостью вступилась за добрую женщину:
— Всё хорошо, господин сенешаль. Это же правда.
Надкусила пирожок, хотя до сих пор не была уверена в возможностях своего желудка, и поблагодарила:
— Спасибо, очень вкусно.
— Кушайте, ваша светлость, кушайте на здоровье! — расцвела кухарка.
Я же вдруг ясно почувствовала, что отказалась от обеда, а завтрак был давно. Поэтому без ложной скромности принялась за еду — тем более что пирожок и вправду оказался вкусным.
***
После случайно получившегося перекуса Амальрик повёл меня на плац: «Монсеньор как раз должен быть там». И я с шальной мыслью: «Взгляну одним глазком, он меня и не заметит», без возражений позволила увлечь себя в сторону широкого внутреннего двора.
Здесь было предсказуемо людно. Гул голосов, звуки шагов по утоптанной земле, стук деревянных тренировочных мечей отражались от серых каменных стен и летели прямо в лазоревую вышину. Солдаты, многие из которых ещё не носили шевронов, окружали прямоугольную площадку, где происходила показательная дуэль. В одном из противников я немедля узнала Геллерта — без сюртука, в белоснежной рубашке. Второй — кряжистый, с коротко стриженными русыми волосами — был одет в тёмно-синий мундир.