— Но я рожаю! Мне в больницу надо! — голос прорезается, боль становится адской, наполняя тело агонией.
— Руку опусти, а то ты сейчас вместе со своим ублюдком на тот свет отправишься.
Угроза действует. Буквально ледяной водой окатывает. Ладно… Нужно просто отойти подальше.
— Мне сумку надо забрать из багажника. Можно?
— Забирай, — возится он под капотом, а я, придерживая свой огромный живот, ковыляю к машине. Достаю сумку, которая давно готова для поездки в роддом.
Боль вдруг выкручивает меня наизнанку, я оступаюсь и падаю в траву, качусь по небольшому обрыву, прямо в овраг.
Боль становится невыносимой, ощущение, словно ломают тазовые кости молотком. Не сразу, но до меня доходит, что родить мне придется прямо тут!
Я запрокидываю голову, смотря на луну, что светит из-за деревьев.
— Ты что тут за ор устроила?
— Я рожаю! Тупой ты мужлан! — Пусть уже убьет, пусть хоть что-то меня от этой боли избавит! Она сводит все внутренности, заставляет кричать во все горло.
— Ладно, хуй с тобой, — снимает он куртку, робу тюремную бросает между моих ног. Задирает длинную джинсовую юбку, стягивает по ногам колготки.
Я мотаю головой, руками его толкаю...
— Не трогай меня... Не трогай...
– Ноги шире…
— Не надо, я сама… Сама! — выговариваю хрипло, дышу часто, тужась, как учили на курсах. Главное, не смотреть на это страшное лицо. Главное, не думать о том, где я рожаю и как докатилась до такой жизни! Никогда. Никогда я больше не буду заниматься сексом! Никогда больше не полюблю! Один раз полюбила и теперь рожаю в овраге, словно не живу в двадцать первом веке, а между ног у меня две огромные татуированные руки, которые…
— Тужься давай, или чего там? Или хочешь сдохнуть прямо тут? Я даже трудиться не буду и твой труп закапывать!
О Господи! Ладно! Раз, два, три… Раз, два, три.. Минута, две, десять… Я просто не могу больше! Сил никаких не осталось!
— Давай! Ну, он же задыхается! — орет это чудовище, и я со всей ненавистью ко всему роду мужскому, со всей любовью к ребенку делаю над собой усилие…
— АААААА… — Это ребенок. Он выходит из меня. Орет так же, как я!
— Дай его мне! Дай его мне, — какой он маленький, какой хорошенький, какое облегчение! Слезы по щекам катятся, когда этот живой комочек к груди прикладываю.
Люблю, люблю!
Больше жизни люблю! А как кричит, так громко! Закрываю глаза, поглаживая малыша, не чувствую ничего, только счастье, что этот кошмар закончился!