И чего они всё в эти тапки вцепились? Ну купил и купил. Кислотно-зелёные и пушистые. Сказал, что цвет отражает мой внутренний мир. Хотелось его после этих слов этим же тапком да по жопе. Но у меня в тот момент капельницу только поставили, а меня, как только лекарство вводят, сильно куматозит и ведёт.
- Это потому что он себя виноватым считает, - пробурчала я, разглядывая свою новую больничную обувь, - как и остальные. А на самом деле виновата только я.
Я встречалась с Толей с пятнадцати. Родители были против – он всегда имел такой характер сложный, а я любила. Страдала по нему, бегала какое-то время. Потом забеременела в шестнадцать. Родители, что его, что мои, были за роды. Я сама думала, что это будет лучше, чем аборт, тем более врач сразу сказала, что у меня резус фактор отрицательный – прерывать беременность нельзя, иначе потом могу не родить. Толя бросил меня сразу, как узнал. Плевать он хотел на то, что родные говорили. Ему тогда ребенок не нужен был. А после он сказал мне, что если я сделаю аборт, то мы снова будем вместе. И я поверила. Дура, идиотка безмозглая. И убила своего малыша. А через неделю Толя бросил меня опять.
Ещё где-то через год мы снова сошлись, на этот раз надолго. Свадьба в двадцать, ипотека, попытка родить. Выкидыш, и только тогда – понимание, что именно я натворила. Потому что сейчас у меня уже мог быть ребенок. Да, без его отца, но со мной. К тому же я и сама сейчас без его отца. Почти в разводе.
- Все мы косячим в молодости, - поддерживала меня Лена, - и прости, но я слышала, как он орал, так что мужик твой придурок. Разводись, серьёзно. Не прощай. Он этого не заслужил, как и та новая пассия его. Пусть сами в своём дерьме варятся, а ты… хм, да, к слову, ты же теперь свободна. Можешь сделать ЭКО без проблем. Тебе директор оплатит, он говорил.
Откуда они всё это знают? Что она, что Анна. Не больница у них, а какая-то деревня со слухами и любовью кто с кем. Эта Лена, вон, тоже за охранника замуж собралась. Меня они Сеньке сватают вечно. Хотят в свою большую семью или что? Я же теперь надолго тут, директор сам вчера сказал, что не выпустит до полного восстановления.
- Я устала, - ответила медсестре, - пока точно не смогу думать о таком. Боюсь, что ничего не выйдет, а я опять… да ладно я! А если малыш снова… я просто такого не переживу.