—
Парижский шик, — назидательно поднял палец Лев Абрамович, — таки
назначен для танцоров и поэтов. Серьезные люди посмотрят и скажут:
парижский вертопрах! Нет, тут надобен лондонский крой! Стиль,
сдержанность, мощь! Поверьте мне, я одеваю господина фон
Мекка!
Они
препирались так минут десять, а я страдал. Как же не люблю покупать
шмотки! Между тем, определившись с тканью, стороны перешли к
обсуждению цен. Изя торговался за каждую деталь, за каждую копейку,
сбивая цену с яростью берсерка, а Лев Соломонович с олимпийским
спокойствием отбивал его атаки.
—
Ладно, Лева, твое сукно победило! — наконец сдался Изя. — Но крой!
Крой должен быть таким, чтобы скрывал плечи и показывал осанку
аристократа. Брюки — чуть уже, чем носят сейчас в Москве, но не
такие узкие, как в Париже, чтобы не выглядеть фигляром. Жилет — из
шелка, но матового, без блеска. И главное — скорость! Нам это нужно
было еще вчера!
—
Главное — чтобы кобуру не было видно! — многозначительно кашлянув,
уточнил я.
Лев
Абрамович, осторожно осмотрев мою наплечную кобуру с содержимым,
покачал головой, поцокал языком и накинул к первоначальной цене еще
процентов двадцать. Прервав новую волну Изиных сетований
красноречивым взглядом, я кивнул, и глаза портного загорелись
профессиональным азартом.
Торг окончился — начиналось искусство. Лев
Соломонович легкими, почти невесомыми движениями снял с меня мерки,
его пальцы порхали, как бабочки, а измерительная лента живою
змейкою скользила в его руках.
—
Через четыре дня будет первая примерка, — сказал он, записывая
цифры в толстую конторскую книгу. — Через неделю все будет готово.
Господин будет доволен. Он войдет в любой кабинет так, словно был
там всегда!
Когда мы вышли на улицу, я чувствовал себя…
странно. Я, переживший войну и рейдерские захваты, только что
потратил два часа на обсуждение цвета и фактуры ткани. Абсурд,
конечно, но, глядя на деловитое и довольное лицо Изи, я понимал: в
этом мире, где фасад часто важнее фундамента, я только что сделал
очень важное вложение.
***
Итак, сюртук был запущен в производство, но Изя и
не думал с меня слезать: похоже, он искренне считал, что это лишь
начало большого пути.
—
Одежда — это только половина человека! — вещал он, таща меня по
Кузнецкому Мосту. — Вторая половина — это детали! Дьявол в них,
Курила, как всегда, дьявол в них! Без правильных мелочей ты будешь
не аристократ, а ряженый лакей!