— Я не могу… не могу… — отрицательно крутила головой сестра. Из ее глаз ручьем текли слезы, а ручки, сжимающие маску, тряслись.
Все.
Достаточно.
Я сжала ладони в кулаки и, собрав всю волю в кулак, бросилась к сестре. Легкие жгло от неожиданной пробежки. В голове пульсировало. Желудок скручивало в странных конвульсиях. Наверное… из-за того, что я очень давно не ела. Нормально не ела. Не какие-то огрызки, оставшиеся после кого-то из гостей, а именно пищу. Ту, людскую, которой раньше было вдоволь.
Не важно… все это было неважно. Даже наказание, которое Гаяр мне определенно подготовит из-за непослушания. Я на все согласна. Лишь бы он больше не мучал Ларису!
Сестренка, завидев, что я бежала к ней, раскинула руки в стороны. Я обняла ее, прижав к себе, как самое дорогое, что у меня осталось. Моя семья. Моя единственная живая семья!
Лариса вся продрогла от страха… холодно-то ей точно не было. Плащ Артура все еще висел на плечах и согревал девочку. Поэтому я принялась растирать ей плечи и успокаивать. Говорят… что физический контакт, еще и столь активный… успокаивал…
Должен был успокоить, по крайней мере, я надеялась на это.
— Надя… Над-денька… — голос сестры дрожал, а глаза испугано расширялись. Да, она понимала… она догадывалась, чем это мне могло грозить.
Я ничего не отвечала, лишь гладила ее по запутанным золотистым волосам, слушая громкое биение сердца. Прямо, как у колибри. Оно вот-вот было готово выскочить из груди.
— Над-дя… — Лариса закашлялась, — зачем ты это сделала… они же тебя накажут!
Из красивых больших глаз с впалыми кругами под ними полился настоящий град слез. Боже… какие у нее красные глазки… сколько же она проплакала.
— Тише… тише… все будет хорошо… — шептала я, придавая уверенности голосу, но сама понимала, что ничего хорошо не будет. Что делали такие властные мужчины, как Гаяр – так это держали слово. Особенно, когда оно касалось наказаний.
— Вы что творите! — заверещала мама, подбегая к нам и оттаскивая друг от друга. — Здесь стоят ваши хозяева, а вы вцепились друг в друга!
Но мы с сестрой не сдавались. Крепче вцепились руками в изношенные тряпки, именуемые одеждой.
— Упрямые девки! — шипела недовольно она. Аж раскраснелась от гнева и невозможности расцепить нас.
— Довольно, — прозвучал громогласный голос Артура.