Направился к парализованному. Колени подогнулись, и я тяжело
опустился на землю рядом с тенью. Его глаза — единственное, что
двигалось на застывшем лице, — следили за мной с нескрываемой
ненавистью. В них читался вызов.
— Как дела? — повернул к нему лицо.
Голос прозвучал хрипло, в горле пересохло, но тон остался
спокойным, почти дружелюбным.
— Ты смертник! — заявил он. — Убей меня, братьев — придут
другие, которые больше, сильнее. Ты не спрячешься от гнева
императора!
— Красивая ночь? — спросил у чудом уцелевшего. — Смотри, какие
звёзды.
Вся бравада с мужика тут же слетела. Его глаза расширились, тело
вздрогнуло, насколько позволял паралич. Он замер с открытым
ртом
— Я тебе даже сделку предложу, — наклонил голову. — Ты мне
скажешь, как вывести яд, а я не буду убивать. Идёт?
— Твоя сучка сдохнет! — плюнул он. — А потом и ты, и все твои
люди.
Ярость в его голосе вспыхнула с новой силой, глаза сузились,
источая чистую ненависть.
— Жаль... — дёрнул щекой. — Устал малость, думал, мы по-хорошему
разойдёмся.
Разочарование в голосе было искренним. Я достал из
пространственного кольца иголки правды и воткнул десять штук в рожу
шестёрке императора.
— М-м-м... — застонал он.
— Ещё? — спросил. — Повтори, я не расслышал.
В голосе — ни тени садизма, только деловой интерес. Это не
доставляло мне удовольствия, но было необходимостью.
Следующая десятка воткнулась в другую часть морды.
— А-а-а... — новые звуки издала тень.
Уже не стон, а протяжный, высокий вой, в котором не осталось
ничего человеческого. Тело сотрясалось в конвульсиях, глаза
закатились, показывая белки. На краткий миг показалось, что я
перестарался, что он не выдержит такой нагрузки, но тень оказалась
крепче, чем выглядела.
Подождал, пока не перестанет ползти, дал время яду
подействовать. Затем схватил за ногу и подтянул.
— Яд, — постучал мужика по спине. — У тебя или кого-то, с кем ты
был, есть противоядие?
— Да, — ответил мой «ёжик».
Голос звучал монотонно, безжизненно. Никаких эмоций, никаких
интонаций — просто констатация факта.
— Где оно? — уточнил я.
Продолжал говорить спокойно, ровно. Никакого торжества, никакого
злорадства, лишь деловой тон человека, выполняющего необходимую
работу.
— Зашито рядом с сердцем у каждого из нас, — продолжил говорить
мужик. — Именно этот артефакт позволяет нам использовать яд. Он же
и противоядие.