Не могу сейчас вспомнить, сказали ли я ему тем утром, что люблю его? Обняла ли я его перед прощанием? Как это все горько и неправильно… Самый близкий мой человек.
Я купалась в роскоши, была его любимицей, единственной дочерью. Не могла я подготовиться к такому. Папе было всего сорок… Да разве к такому можно вообще подготовиться?
Они с мамой познакомились, когда им было по восемнадцать, влюбились друг в друга с первого взгляда, мама забеременела мной, и они поженились.
Семья мамы не смогла простить ей то, что она связалась с «бандитом, детдомовцем». Хотя мой папа совсем не такой… Он хороший, честный человек. Точнее, был им.
Отворачиваюсь от Пашки и вытираю выступившие слёзы.
Мама умерла после родов из-за врачебной ошибки. И отец всегда любил меня за обоих. А теперь кто будет меня любить? Кому я теперь нужна в этом мире?
— Мне кажется, я проклята, — говорю свои мысли вслух.
— Ален, не неси чушь.
Я злюсь:
— А как это ещё назвать? Сам подумай! Мама умерла совсем молодая, а теперь отец.
Паша сглатывает и напряжённо молчит, пытается делать вид, что очень мне сочувствует, получается плохо.
— А бабушку с дедушкой по маминой линии ты не пыталась найти?
Я отрицательно качаю головой. Провальная идея. Папа несколько раз хотел наладить с ними отношения после маминой смерти, но они отказались. Обвиняли в маминой смерти его и меня… Знаю, что они живут в какой-то деревне и работают учителями в сельской школе. Ещё у мамы есть брат, но он, кажется, давно спился.
— Они не хотели меня знать ребёнком, теперь я не хочу их знать.
Паша встаёт и пожимает плечами.
— Ален, харе, раскисать, а? Ты молодая, красивая. Все наладится. Ты же не на улице осталась, — обводит руками дом, — ты наследница крупной компании, многие хотели бы с тобой местами поменяться.
Поднимаю глаза, и Паша сам понимает, что сморозил глупость.
А ещё он не знает, что прямо на похоронах отца ко мне подходили какие-то отморозки и просили продать им бизнес, иначе будет хуже.
Да нужны были мне эти деньги… Без папы я не знаю, что теперь со всем этим делать.
Паша встаёт, неловко пожимает плечами и говорит, что ему пора. Киваю. Даже не провожаю до двери.
Я его понимаю. Разговорить сейчас со мной – тоска смертная. Я никогда не была такой, как сейчас. Беспомощной и трусливой. Я всегда была самой веселой девчонкой в компании, главной приколисткой, заводилой.