- Только это.
Обе испугались той аналогии, что пришла мне на ум. Странно, но мне совсем не хотелось быть принцессой. В данный момент меня совершенно устраивала роль воспитанницы трактирщика.
- Никому не дано понять замыслов Великих Богов, Марго, - Дараха медленно вернулась к прерванному занятию – продолжила распутывать мои волосы. – Эти замыслы непостижимы до поры, до времени, однако все они ведут к лучшему, я уверена.
Так я и осталась жить с Дарахой и Оутором. На улицу пока не выходила, чтобы не попадаться на глаза местным. Спустя несколько дней старуха Рахшара принесла вонючий состав в глубокой миске.
- На волосы намажь, - протянула мне. – Станут как у Дарахи. Не навсегда, на время только, но и то к добру.
Послушно сделала, как велели. Так я из блондинки с красными прядями превратилась в обычную девочку с волосами землистого цвета.
Вопреки опасениям никто меня не искал. Не приходили в поселок незнакомцы в поисках странной девочки в богатом платье. Не приезжали стражи, не выкрикивали глашатаи объявления о поисках. Дни шли за днями, меня никто не искал, страх, рожденный в том ночном лесу, притуплялся. Я стала выходить из таверны.
Сильные морозы отступили. Оутор принес теплую накидку и высокие сапоги из сыромятной кожи с деревянной подошвой. На голову я повязывала огромный платок. Так и гуляла по поселку.
Все вокруг казалось мне странным и незнакомым. Чуждым. И неровные улочки, заметенные снегом, и низкие дома с крохотными оконцами. И люди, посматривающие с любопытством.
В таверне были и водопровод, и канализация, привычные мне. В таверне, но не во всем поселке. Многие люди ходили за водой к крытому колодцу. Женщины несли большие ведра, вешали на изогнутую палку и опускали на плечи. Мужчины поступали также, только могли взять сразу не два ведра, а четыре.
В поселке заметила множество детей и животных. Почти в каждом дворе слышалось блеяние, кудахтанье или мычание. И эти звуки не казались мне чуждыми, напротив, рождали в душе что-то светлое, знакомое, теплое. Детвора всех возрастов носилась по узким, занесенным снегом улочкам. И малышня, и те, кто постарше играли в снежки, лепили из снега разные фигуры, прятались за снежными стенами.
На меня косились, самые смелые звали играть с ними, но… я не считала себя ребенком. Большое зеркало в таверне отражало невысокую хрупкую фигурку девочки, только вот не вязалось то, что я вижу с тем, как себя ощущаю.