Потом лётчик умер- он был ранен в сердце, и даже медицинские
нано-боты конца двадцать первого века не смоги ему помочь.
Потом Максим, приняв имя и фамилию лётчика, начал
партизанить.
Успешно.
До тех пор, пока в него не вцепился бульдожьей хваткой начальник
военной полиции шестьдесят второй пехотной дивизии вермахта
штурмбанфюрер Георг Дитер Йегер.
Какое-то время Максим успешно противостоял Йегеру. Сначала
вместе с партизанами они уничтожили отряд украинского националиста
Тараса Гайдука, посланный Йегером по их души. А затем и целую роту
немцев, нанеся упреждающий удар.
И тогда Йегер устроил Максиму и партизанам ловушку, задействовав
в ней ОУНовцев, пехотный полк из состава всё той же шестьдесят
второй дивизии и тысячи евреев города Коростыня, которых рано утром
повели убивать в каменный карьер за город.
Евреев удалось спасти, но немецкий полк плотно сел партизанам на
пятки. Так плотно, что уйти шансов не было.
То есть сам Максим, пожалуй, смог бы уйти, применив свои,
фантастические для этого времени способности. Но тогда погибли бы
все его товарищи-партизаны и вместе с ними девушка Людмила, которую
он, кажется, успел полюбить.
Кажется?
Максим вызвал в памяти образ Людмилы.
Как она стоит перед ним в простом ситцевом платье, облегающим её
ладную фигуру и улыбается, поправляя выбившийся из-под платка русый
локон.
Сердце замерло и снова пошло, пропустив удар.
И тот партизанский ночной сеновал, сладкие податливые губы,
мягкая девичья грудь, страсть, заставившая их обоих забыть обо
всём.
Значит, не кажется. Это любовь. Иначе с чего бы так сладко
замирать сердцу и тревожится разуму при мысли о ней?
Максим с двумя десятками товарищей сдерживал немцев сколько мог,
давая возможность остальным партизанам уйти глубже в лес.
Потом он остался один, а впереди обнаружилась засада.
Даже тогда он мог бы уйти.
Но не ушёл.
Вместе с погрузившимся в болото кораблём, Максим взорвал и
немецкий пехотный полк. Как он надеялся, - весь, целиком.
Радиус гарантированного поражения всего живого - полтора
километра, вспомнил он информацию, полученную от КИРа –
Корабельного Искусственного Разума, вживлённого в его тело.
Кстати, о нём.
- КИР, - позвал он мысленно. – КИР, отзовись, ты цел?
- Цел, - ответил КИР. – Хотя некоторые, не будем показывать
пальцем, сделали всё, чтобы мы не уцелели.