Отец качает головой и опускает ее, произносит тихо:
— Иди, Ром. Разочаровал ты меня.
Пф-ф. Распсиховавшись, поднимаюсь и ухожу к себе.
3. Глава 3. Все пройдет
Аделия
— Дель! Делька!
— А?
— Ты где витаешь? Решай задачу, — Димка кивает подбородком на открытую тетрадь и сам возвращается к урокам.
Опускаю глаза на формулы, но удержать внимание не получается. Взгляд то и дело тянется к бассейну.
Там старший брат Димки — Рома. Плавает с какой-то вульгарной девицей. Неужели ему такие нравятся, на ней же все написано… Купальник такой, что у меня даже уши краснеют — одни ниточки. Но Роме, в отличие от меня, все в кайф. Он следит за плавными движениями девушки, а после ловит ее в воде.
Они кружатся, целуются. А у меня внутри будто кислоту разлили. Больно-то как. Разница со старшим братом Димы у нас не сильно большая — пять лет. Для меня этой разницы вообще словно и нет, но парень меня не замечает.
Я пустое место для него. Бесполый друг его брата. Каждый раз, приезжая сюда, я дотошно выбирала наряд, чтобы быть самой красивой, самой привлекательной, но все впустую. Он просто не видит меня, и каждый раз я будто гасну, как спичка.
— Хватит, — обрывает Дима. — Не мучай себя. И меня тоже.
— О чем ты? — оборачиваюсь на Диму и тут же заливаюсь краской.
— Ты пялишься. А он даже не видит этого, — поджимает губы.
— Да я просто так… — лепечу.
Димка сжимает мою руку, и я вмиг замолкаю. Не могу я врать другу.
— Это обязательно пройдет, — говорит тихо.
А мне хочется спросить: что пройдет — его безразличие или моя любовь?
— Не смей ничего подписывать, слышишь?! — отец кричит в трубку.
— Папа, уже все. Поздно. И я, и Рома подписали документы на развод.
— Дура! — бросает он.
Я прямо представляю, как у него вздуваются вены на лбу.
— Ни копейки от меня не получишь, поняла? Сама оплачивай свои салоны и шмотье!
Ложусь на кровать и кладу телефон на грудь. Крик отца слышно и так, нечего мучать барабанные перепонки.
— И чтобы духу твоего в нашем доме не было! Пока с Волковым не помиришься — не вздумай соваться сюда. За движением финансов твоей матери я теперь сам следить буду, так что не надейся у нее ничего просить!
Бросает трубку, а я ложусь на бок и закрываю глаза.
Этот выпад был ожидаем. Для отца мой развод — позор. И никому не интересны причины. Хотя, начни я рассказывать ему о причинах, не удивлюсь, если мне прилетит затрещина и проклятия. Снова.