В голове у Виктора мгновенно вспыхнула картинка вероятной
реальности, как он не дает коренастому вытащить руку из кармана,
сократив дистанцию и ударив того локтем снизу-вверх, так, чтобы тот
упал на спину, желательно – затылком прямо на асфальт. Тут же –
схватить второго за запястье правой руки, он правша, сразу же
полезет за своим ножом именно правой рукой, схватить, коротко
дернуть на себя и … головой в переносицу! Не сбавляя темпа –
удар-удар-удар, рывок, рычаг, бросок… хруст выворачиваемого сустава
и … добивающий ногой в шею. Потом – коренастого…
- Ты чего бычишь, а?! – повышает голос долговязый и делает шаг
вперед, хватая Виктора за грудки: - слышь, ты!
- Охолони, сявка. – говорит Виктор, делая шаг вперед. Он здорово
рискует, чем короче дистанция, тем сложнее заметить движения руки
внизу, но если он возле школы этих гавриков покалечит, то …
- Чего? – начал было долговязый, но Виктор перебивает его.
- Того. – говорит он: - хочешь разобраться? А ну пошли за угол,
тут недалеко. Выйдем, поговорим.
- Ну сука! – шипит долговязый, но идет. Виктор указывает путь,
идет впереди, засунув руки в карманы. В то, что эти двое нападут
сзади он не верит, они типичная уличная шпана, да они сегодня с ним
«разобраться» пришли, а не просто подраться, но им нужна
эмоциональная раскачка, они все же не являются хладнокровными
убийцами, перерезать глотку напав сзади или там шило в почку
воткнуть они не смогут. И не потому, что высокоморальные, нет.
Потому что так тут не принято. Отмудохать вдвоем палками и
кастетами, порезать лицо и потом нассать сверху на лежащего – это
нормально, а в спину ударить – не принято. Моветон-с.
- Вот тут будет нормально. – говорит Виктор, останавливаясь и
поворачиваясь к своим спутникам: - так чего ты там мне сказал?
Будем разбираться? Один на один или твой приятель тоже в деле?
- Слышь, ты че такой борзый, а? – подобрался долговязый: - ты че
такой борзый и дерзкий? Базаришь до хрена, как отвечать за базар
будешь?
- Кто тут борзый так это ты. Так что – так и будешь говорить?
Или все же… - Виктор скинул с себя мастерку, огляделся и повесил ее
на обломанную ветку растущего рядом тополя. Сразу за школой, за
гаражами был пустырь, тут на переменках собирались старшеклассники
и курили, а порой и алкоголь потребляли. Тут же и все эти школьные
«ты меня уважаешь» происходили, благородные идальго, еще будучи
инфантами усваивали что порой честь нужно отстаивать не словами а в
поединке. И так как шпаги и рапиры школьники не носили, то поединки
происходили по правилам маркиза Куинсберри, запрещено было
кусаться, выдавливать глаза и бить «по яйцам», а также добивать
лежачего.