Вот и сейчас поспешила меня заложить.
- Вы преувеличиваете, - говорю я, наблюдая, как женщина без спроса проходит в квартиру вслед за Артуром Савельевичем.
- Поговори мне тут! – огрызается она в ответ.
- Инесса, не переживай, Агния обязательно возместит тебе весь ущерб, - успокаивает соседку Артур Савельевич. – Иди к себе. Дай спокойно разобраться.
Соседка уходит, бросив на меня неприязненный взгляд.
Артур Савельевич, долго цокает, осматривая ванну, а потом вызывает сантехника.
Угощаю хозяина квартиры чаем на кухне, пока специалист копается в трубах.
Артур Савельевич тоже не слишком-то приятный человек.
Невысокий мужчина лет пятидесяти, с круглым брюшком – арбузом и зализанными назад волосами. Терпит нас, по его словам, исключительно из милости.
Сомневаюсь, что это так. Ведь плату он требует исправно. Да, она немного ниже, чем цена за похожие квартиры в районе. Но исключительно потому, что ремонт последний раз тут делался еще при советской власти.
Пока был жив брат, Артур Савельевич был куда более вежливым. А теперь я все чаще слышу неприятные замечания в свой адрес и странные намеки.
Я даже пробовала найти для нас с Максом где-нибудь недалеко однушку или комнату. Но те, что поприличнее, стоят дороже, чем эта халупа. А в комплект к убитым вариантам идут соседи – алкаши или неработающие батареи. С ребенком такое себе позволять нельзя.
Поэтому пока приходится терпеть Артура Савельевича.
- Извините, что задержала оплату, - ненавижу тон, с которым приходится это говорить, - я обязательно заплачу, когда сниму деньги с кредитки.
Артур Савельевич смотрит на меня пристально.
- Оплату, говоришь, задержала, - он отхлебывает из чашки чай. – Да-да, давай беги, снимай деньги. Так и быть, я подожду.
- Но… можно чуть позже? – прошу я. - Не хочу тащить на улицу мокрого Максима. Тут кругом вода, а он болеет.
- Оставь парнишку со мной и беги, - равнодушно требует Артур Савельевич.
Он знает, что я не оставлю. Один раз уже оставила. Спасибо, хватило.
Мужчина совсем не следил за малышом. И Макс, пока я бегала к соседке разменять деньги, сжевал окурок, беспечно брошенный Артуром Савельевичем там, где ребенок смог дотянуться.
У Макса потом болел живот, а мне пришлось краснеть, объясняя педиатру причину недомогания.
Так что я пакую кашляющего племянника в теплые вещи и иду на улицу вместе с ним. Уже почти зима. И я бегу с коляской как можно быстрее, в надежде, что Макс не успеет замерзнуть.