— Кто здесь?! – крикнул один из храмовников. Недолго думая, я подбежал к Маркусу, помог ему подняться и, указав пальцем в сторону узкого переулка, бросился к нему.
Ещё некоторое время слышались голоса, прежде чем всё стихло. Мы быстро отдышались и огляделись. Ни души. Даже бездомные куда-то пропали.
— В случае чего всё спишут на бомжей, – заметил Маркус. – Осталось только проникнуть в сам храм.
— Это оказалось сложнее, чем я думал.
— Подожди. Нам ещё жрецов из себя изображать.
— Так чего мы ждём? Вперёд!
Последний раз оглядевшись, мы потрусили в сторону реки.
На берегу реки стояло множество лодок, привязанных к швартовкам. В одной из них были люди. Я удержал Маркуса от того, чтобы выйти в их поле зрения, но Маркус сощурился и прошептал:
— Да это ж те бомжи?
— Что, прям те? – не поверил я и высунулся из-за угла, образованного фундаментом набережной.
— Прям те. Я помню этого рыжего с повязкой на глазу.
— Признал в нём родственника? – прыснул я, намекая на то, что сам Маркус был почти рыжим. Только алый оттенок волос отличал его от людей.
Он смерил меня многозначительным взглядом и спокойно пошёл по берегу, рассматривая лодки.
— Эй, ваше святейшество, – обратился к нам тот самый рыжий бездомный громким хриплым голосом. – Вы тоже пришли умыться студёной водицей?
Я выдохнул облачко пара, которое хорошо было видно в свете луны. Здесь, на берегу, было чуть холоднее, и снег лежал дольше, небольшие сугробы хрустели под ногами, а чуть дальше виднелась кромка тонкой наледи по самому краю воды. Только сама река не поддавалась морозам.
— Так обращаться можно только к Верховным, – строго поправил его Маркус. – А мы – простые храмовники, зовите нас “Ваше Боголюбие”.
— Да хоть Ваше Богославие, мне дела нет, я в храм не хожу. Знаешь, что такое настоящий храм, а? Послушай меня, Боголюб. Послушай меня. По-слу-шай ме-ня! – он поднял голос и качнулся. Видимо, незадолго до того, как спуститься к реке, он изрядно принял на грудь, и теперь вовсю ловил вертолёты. Его соратники рядом полоскали свою одежду в реке, забравшись в просторную лодку, которая чуть покачивалась на воде.
— Послушай же ты меня, боголюб ты эдакий, – вздохнул, наконец, рыжий бомж. Я головой сделал жест, предлагая отойти подальше от этих пьяниц, и мы пошли дальше, но бомж так заорал, что мы оба синхронно обернулись: – Да послушайте вы!