И кстати о Втором.
Трэш напрягся, отстранился от
окружающей реальности, погрузился в себя. Усилием воли вызвал
невидимое и неосязаемое. Что-то вроде образа Второго, засевшего в
голове. Звучит странно, но понятнее происходящее не объяснить.
Почуяв, что мысленно ухватился за
образ, Трэш захотел увидеть то, что видит Второй.
И обнаружил перед глазами жестоко
изгрызенную шею убитого бычка.
Получилось. Он, оказывается, способен
видеть глазами членов стаи. До этого Трэш только подозревал о такой
возможности, подсознание то и дело нашёптывало, что только пожелай,
и это получится.
А как этим управлять?
Почувствовал сопротивление. Напрягся,
заставляя Второго оторваться от кровавого пиршества. С явной
неохотой, будто через вязкий кисель продираясь, спутник
отстранился.
А теперь приказать подняться.
Есть! Получилось!
"Отключившись" от Второго, Трэш
потрусил головой, стряхивая неприятные ощущения, суть которых не
объяснить тому, кто никогда не бывал в чужой шкуре.
Итак, он может использовать органы
чувств членов стаи. И может управлять действиями "подчинённых
заражённых".
Ценное открытие.
Только что ему с того? У нынешнего
Второго вместо рук грубые грабли с огромными когтями. Выполнять с
его помощью тонкую работу не получится. Даже тушу разделать, а
потом сварить мясо, не получится.
— Пошёл отсюда! Иди туда, где тебя не
будет видно! Не то съем тебя! — внезапно рявкнул Второй.
Трэш, прекратив витать в облаках,
сосредоточился на происходящем. И понял, что пока он копался в
мозгах спутника, к пиршественному столу пожаловал неожиданный
гость.
Мужчина выглядел скверно. Кожа
землистого оттенка, морщинистая, местами свисающая складками.
Одежда частично растеряна, а та, что сохранилась, сильно
запачкалась, рваная и вонючая. Идти не может, неуклюже ползает,
подволакивая ноги. В глазах жалкое выражение, будто бедолага
умирает от голода.
Почерневшие губы дрогнули, уродливое
создание издало едва слышимое урчание.
Это для человеческого уха урчание.
Трэш должен слышать слова. Но не слышит.
Всё с этим уродцем понятно. Застрял
на низшей степени развития, оголодал до полной потери сил. Даже
членораздельно высказаться не в состоянии. Не исключено, что это
пастух, следивший за стадом. В отличие от бурёнок, переродился, но
найти себе еду не сумел. Возможно, причиной тому травма ноги: на
изодранной штанине темнеют характерные пятна, да и чуткие ноздри
элитника уловили запашок застарелой крови.