— Как же с вами, обжорами, тяжело...
Да не стану я тебя есть. Просто посидим здесь до утра, потом дальше
пойдем. Тут неподалеку хорошее место есть. Там просто завались
вкусной еды. Самой вкусной.
— Так зачем мы здесь сидим? —
заволновался Второй. — Надо бежать к вкусной еде с максимально
возможной скоростью.
— Тебе мало одной оторванной руки?
Хочешь, чтобы и вторую оторвали... с ногами вместе?..
— Не хочу. Без конечностей добывать
вкусную еду будет непросто.
— Вот и сиди до утра молча, если не
хочешь проблем.
Трэш не стал объяснять подробности.
Второй не поймет. У этих существ парадоксальное сознание, где
вполне себе разумное поведение уживается со звериными инстинктами и
полнейшим непониманием простейших вещей. Ну и зацикленность на пище
вносит свою лепту, выстраивая процесс мышления
прямолинейно-примитивно.
Хочешь не хочешь, а до утра придется
сидеть в этом доте. Ночь — время снижения температуры почвы,
растительности, строений. Но увы, свои тела ни Трэш, ни Второй
охлаждать не умеют. Они и днем представляют собой тепловые
аномалии, а ночью заметность существенно повышается. Да и
разглядеть врагов труднее, а им, с их аппаратурой, вести поиск
проще.
Дот — это перекрытие и стены метровой
толщины. Высококачественный железобетон, за десятилетия не
раскрошившийся. Он надежно прикроет и от дронов, и от наземных
наблюдателей.
И никакая хитроумная электроника не
поможет врагам просветить издали старое военное сооружение.
Расслышав шум мотора, Трэш
насторожился и чуть отстранился от амбразуры. Простоял так с
минуту, прежде чем показался источник шума.
По дороге ехал грузовик. Кабина
обшита стальными листами и решетками, далеко вперед выдается клюв
тяжелого отбойника. Вместо кузова платформа с причудливой турелью:
зенитная пушка заключена в округлую клетку, сваренную из толстых
арматурных прутьев. Вся эта конструкция вращается сообща, прикрывая
стрелка от нападений зараженных. Не слишком качественная защита, но
хоть что-то.
Второй, тоже расслышав шум,
заволновался:
— Еда рядом. Вкусная еда. Съедим
её?
Трэш, нехорошим взглядом сверля ромб,
краснеющий на правой двери, покачал головой:
— Нет Второй, это не еда. Для нашей
стаи не еда.
— Первый плохо её разглядел. Это
точно еда. Вкусная.
— С этой минуты невкусная. И вообще
не еда. Это просто враг. Несъедобный враг. Несъедобных врагов мы
будем убивать.