Он рассказывал о налёте, в ходе которого пострадал не только он, но и большая часть боевых товарищей. Думаю, таких налётов было больше, чем один, но видимо именно этот запомнился ему навсегда.
Многие детали мне не рассказывают, но знаю, что Тай спас Ивана. Так и завязалась крепкая, нерушимая дружба. И даже я не смогла её разбить.
Они вместо того ,чтобы предоставить мне выбор, выбрали сами…Быть втроём…
А теперь вчетвером.
Кладу руку на живот…Плоский.
-Когда же ты станешь расти? Не терпится.
Глупый вопрос, как для врача, но не для кого не секрет, что даже врачи начинают туканить в ситуациях касающихся их лично. Почему? Да потому что врач – тоже женщина, ей тоже страшно.
Человек не по своему желанию сгорает в пожаре, он просто цепенеет от ужаса и парализованный стразом не сразу видит выход из дерьмовой ситуации.
Хирурги люди плана. Каждая операция проходит по чётко разработанному плану, а если что-то выходит из-под контроля…то мы с усердием стараемся вернуть себе бразды правления.
Сейчас всё вышло из-под контроля.
Я здесь, в палате, всячески стараюсь сохранить маленькую жизнь, а отец малыша борется за свою, двумя этажами ниже. И как бы я не возмущалась, Ольга наотрез отказывается вести меня к Ванечке.
Мало того…Она каким-то образом, пока я спала, настроила Тая против моей затеи. И если против одного я ещё могу выстоять, то против двоих – нет.
В желудке жалобно урчит.
Замечаю на тумбе салат из фруктов и йогурт. Кормят у нас действительно неплохо. Но поесть мне не судьба.
За дверью слышу родной голос и застываю, так и не дотянувшись до клубники. Клубника! Зима на дворе, а она выглядит так, словно её только с грядки принесли.
-Моя девушка чуть не потеряла ребёнка, мой друг до сих пор находится в реанимации, а вы задаёте мне глупые вопросы, майор! – рычит, я же прислушиваюсь.
-Я всё прекрасно понимаю, но и вы поймите, это моя работа. И то, что с вами случилось, не случайность. Поэтому я вас попрошу ещё раз обдумать, есть ли кто-то, кто точит на вас зуб?
-Господи, - раздражённый выдох и я прям-таки явственно вижу его выражение лица.
Сощуренные, полыхающие яростью глаза. В этот момент они становятся чёрного, обсидианового цвета. Острые, чуть квадратные скулы напряжены и ровные зубы, в массивной челюсти, плотно сжаты, а сломанный, чуть кривоватый нос шумно набирает воздух.