Секунды перетекали в минуты, те расплывались, ширились, становясь объемнее и толще. Одна минута этой тишины длилась час. Как сто часов. Я молчала и смотрела на черные словно уголь глаза и эта тьма затягивала меня внутрь. Она не баюкала. Она пугала. Потому что я не знала, что делать дальше с этой большой как мир проблемой.
И потом я заплакала.
Громко. Некрасиво. Навзрыд.
7. Глава 7
Странно, ни мои вопли, ни грубое поведение Тимура никого не удивляли, а вот женская истерика тотчас привлекла внимание толпы. Со всех углов, со всех снарядов, из каждой дыры вылезли любопытные рожи, и зашептались между собой. И тотчас прибежала администратор, создавая вокруг меня еще больше суеты.
Господи, как бы я хотела успокоиться, чтобы слезы прекратили литься, а я трястись и всхлипывать, но не получалось! Я правда старалась, и от собственного бессилия плакала еще громче. Еще горше.
Чьи-то сильные пальцы сжали меня за плечи:
- Все будет хорошо. Нин, мы на массаж, принеси девочке успокоительное.
- Какая, - через рыдания пробулькала я, - я вам девочка?
- Очень обиженная и грустная, - спокойно ответил Тимур.
Он привел меня в маленькую комнатку с кушеткой посередине и одним стулом у окна. Гаврил прибежал вслед за нами, он нес мою сумку и бумажный стакан с водой. Последней зашла администратор. В ее руках была бутылка водки.
- Ребят, я не пью, - я в ужасе смотрела на литрушку.
- Надо. - Тимур в один глоток выпил воду и налил в тот же стакан алкоголь. Это конечно негигиенично, но кто ж с ним спорить будет: - Давай девочка, выпей.
Водка огнем обожгла горло и тяжело легла на пустой желудок. Тот злобно проурчал в ответ.
- Ешь, котик, - Гаврил сунул мне конфету, - она протеиновая. Сладкая на вкус и без последствий на попе.
Тимур зло зыркнул на коллегу, но промолчал. А Нина тем временем достала еще бумажные стаканчики и щедро разливала по ним пойло.
Вторая зашла легче первой. Третья влетела со свистом и пошлым анекдотом, которых я знала с сотню.
В комнате стало заметно теплее, а плакать перехотелось вовсе. Я оперлась на спинку дерматинового стула, как делала дома и расстегнула верхнюю пуговицы пижамы.
На четвертой мы обсуждали, кто как бреет грудь.
- Понимаете, ик, нужно бить набат, когда мужик стрижет ногти, - мямлила я. – Все эти его штучки были не для меня. Не для меееня цветет весна… ик… господи, я же совсем не пью. Ой, конфетка.