Потом события обрушились молниеносным шквалом, разбивая сознание вдребезги и смешивая его в кашу, где одним якорем остался лишь этот светлый девичий образ, который и помог мне не сойти с ума и выжить. Единственная чёткая картинка, которая сохранилась в памяти –её лицо, её улыбка, её глаза, наполненные счастьем.
Отец неловко крякнул, заставив оторваться от созерцания прекрасной девушки, задравшей подол и прыгающей стройными ножками по мелким волнам, накатывающим на песок. Длинные ножки манили дотронуться и провести руками выше, залезая под юбку и задирая её полностью, обнажая округлые бёдра, которые я дорисовал в воображении.
Но я отвлёкся на хрип родителя.
Но я отвлёкся на хрип родителя, как оказалось предсмертный хрип. Он завалился на бок, оседая грузным телом вниз. Я тут же присел, подхватывая его, не позволяя упасть и удариться головой о каменную кладку пола.
Я сделал это рефлекторно, еще не осознавая, что именно происходит. А перед глазами всё стоял девичий образ. Он наслоился на картинку умирающего на руках отца. И лишь её смеющиеся глаза не позволили мне самому утонуть в охватившем отчаянии, когда в груди отца перестало биться сердце. Прямо под моими пальцами. Драконы живут больше тысячи лет, но даже мы смертны. И умираем не только от старости.
Его убили люди.
Они застали нас врасплох, напали исподтишка. Как выяснилось позже, предварительно вырубили всю охрану. Они бы убили и меня, но образ милой драконицы в голове подтолкнул меня к действиям, не дал завязнуть в ужасном осознании того, чего нельзя исправить. Отец погиб, но я всё ещё был жив.
А где-то там, за стенами башни радовалась жизни молодая девушка.
Я убил всех. Не дал сказать и слова. Мелкие твари –пыль под ногами…
Я жаждал утешения.
Просто представил прекрасный беззаботный образ и пальцы сами потянулись к кулону с портальным камнем переноса. Я неосознанно призвал её.
Я смог разглядеть девушку лучше. И разнюхать тоже. Я испытал разочарование поняв, что передо мной простая человечка. Такая же как те, которые только что убили отца. Такая же как те, которых я только что безжалостно прирезал.
Злоба на весь человеческий род затмила глаза –это зрачки вспыхнули пламенем – наша отличительная семейная черта, передающаяся по наследству.
Она испуганно разглядывала меня и тряслась, что нежные весенние листочки на ветру. Я чётко слышал, как бешено билось маленькое хрупкое сердечко, как кровь пульсировала в венке на шее, взрывая мой мозг желанием прикусить её.