Поля уже легла на одном из невысоких топчанов, закутавшись в плед, как в кокон, золотистые искорки плавно кружили над ее головой, подсвечивая пушистую пшеничную шевелюру.
— Так что дальше? — тихо спросила она. — Ущелье? Или вернешься в Лунноярск?
Даня присел на корточки возле нее, близко заглядывая в лицо. Ее неправильные матовые глаза так и притягивали. Снова и снова хотелось убедиться, что не померещилось, что эта завораживающая невыразительность существует на самом деле. Странная странность.
Она смотрела на него в упор, не моргая.
— Ты красивый? — спросила задумчиво.
— Что? — изумился он.
— Раньше я никак не могла понять, кто красивый, а кто нет, — пояснила Поля. — Княжна Катя сказала, что красивые люди те, на кого хочется смотреть бесконечно.
— Какая она? Моя сестра?
— Серьезная. Кате некогда возиться с нами, с Егоркой, она же будущий правитель, все время чему-то учится.
— А Егорка?
— Шилопопый, — легкая улыбка тронула ее губы, а голос потеплел: — Добрый. Балбес на самом деле. Вы очень похожи.
Кажется, она действительно была привязана к его младшему брату.
— Разве духи Гиблого перевала не зовут тебя Егоркиным голосом? — спросил Даня, вдруг перепугавшись.
— Иногда. Но твоим голосом они зовут куда чаще, — легко призналась Поля.
А у него сбилось дыхание — разве девушки должны так бестрепетно говорить такое мужчинам?
Следующим вдохом он понял: она же совсем ребенок. А Даня был первым в мире человеком, кроме ее бабки, кого она увидела в своей жизни. Неудивительно, что он поразил детское воображение.
— И… — с запинкой прошептал он, — как же ты не отзываешься?
Светлые брови чуть сдвинулись:
— Моя хозя… бабушка не сильно-то уважала всяких духов. Думаю, это передалось и мне.
Даня сделал вид, что не услышал ее оговорку:
— Рядом с ущельем есть гостиница или что-то такое?
— Есть туристическая деревушка в тридцати километрах. По крайней мере, так нарисовано на картах, но я не знаю, открыта ли она сейчас. Местным вроде как не до туризма последние пятнадцать лет.
— Отвезешь меня туда?
— Отвезу, — покладисто отозвалась Поля. — Тогда спи быстрее, а то не успеешь. Я разбужу тебя уже через четыре часа.
— Слушаю и повинуюсь, — улыбнулся ей Даня и пружинисто поднялся. Отправился на соседний топчан, предвкушая, как хорошо будет ему дрыхнуться.
Плюхнувшись на пахнущий травами матрас, Даня прислушался к звонкой тишине вокруг, которую нарушали только койоты, тихонько подскуливающие где-то далеко в горах.