Я шокированно смотрю на него какое-то время. А потом…
Потом в меня вселяется дьявол. Не помню, как и правда подбегаю к нему, как размахиваюсь и даю смачную пощечину.
Его голова дергается.
Усмехается.
— Сильнее бей, девочка… Это не удар.
Я кричу и… снова бью. Так, что дух захватывает. Так, что с ударом из груди вырывается то ли вопль, то ли рык.
Не делаю паузы, вхожу в кураж. Бью снова и снова. Сука! Скотина! Животное! Мне было так больно! Так больно!
По одной щеке, по другой, начинаю его колотить в грудь, по плечам, врезаясь в каменные мышцы и…
И сползаю вниз к нему, в пыль. Плачу, чувствуя, как земля прилипает к мокрым щекам. Рыдаю так, как никогда в жизни не рыдала. Чувствую, как из меня словно бы что-то вырывается… Это что-то уродливое, ужасное, гадкое… Я не знаю, что это… Но я так не хочу, чтобы это было у меня внутри и… это покидает меня, вылетает наружу… Я падаю обессиленная. Падаю в его руки. Почти теряю сознание.
Чувствую только, как дико его сердце колотится о мое. Как сильно вжимается в меня, впивается горячим поцелуем в мои губы. Голова кружится под натиском его рваных горячих поцелуев, которые теперь везде.
— Ты моя женщина, Василиса. Я никогда больше тебя не унижу, слышишь? Я могу наказать тебя, если ты это заслужишь, но я никогда не унижу тебя. Твое благополучие— мое благополучие. Твоя боль — моя боль. Ты поняла?
Поддевает мой подбородок, запрокидывает голову.
— Ты услышала самое важное, что я тебе вчера сказал?
Испытующе смотрит в глаза. Подавляет. Берет. Только лишь своими пальцами на подбородке. Мой взгляд рассеянный… Я ничего сейчас не в состоянии произнести…
— Ты многое вчера сказал, — хрипло отвечаю. Во рту сухо.
— Я люблю тебя, Василиса, — говорит он, словно бы вынося мне вердикт.
Сердце разрывает грудную клетку от яростных ударов о ребра. Я почти физически ощущаю, как внутри что-то разрывается. Противоречивое, страшное, необъятное… Всего слишком много. Оно не укладывается в моей голове…
— Так быстро это чувство не приходит…
— Я люблю тебя, — повторяет Алихан, зачарованно смотря в мои глаза и совершенно не слушая мои «но». — И нет, Василиса, чтобы понять, что ты любишь, не нужно прожить с человеком сто лет… Знаешь, сколько кавказскому мужчине нужно времени, чтобы понять, что он любит? Столько же, сколько пуля летит в его сердце. Наша любовь, возможно, другая, и кому-то она покажется дикой и собственнической, но… Она искренняя… Она мужская… Она правильная… Женщина — слишком ранимое сознание, чтобы терзать ее своими сомнениями, привередливостью и затягиванием с выбором… Вы, женщины, рожденные в другой культуре, сами не понимаете, что унижаете себя тем, что мужчины присматриваются и выбирают. А наши женщины не могут быть униженными. Если она твоя женщина, она королева. Ты моя королева, слышишь?