10. Глава 7. Кошки и мышки
– Все карты у меня в кабинете, о чём, я уверена, вы и так прекрасно знаете.
– Если бы я хотел увидеть медицинские карты, я бы их увидел, – тоном не оставляющим сомнений сказал Дервин. – Меня больше интересует, что расскажете именно вы, доктор Ульцер.
– Вас интересует кто-то конкретный, – отодвигая тарелку – аппетит пропал совершенно – сказала Алита. – Давайте не будем ходить кругами.
– Для начала все нетипичные жалобы за последние три месяца, – с видимым удовольствием Дервин сделал глоток чая и одобрительно сказал: – Чудесный напиток. Где берёте?
– Господин Хубшрауберландеплац жаловался, что медсестры неправильно произносят его фамилию, – проигнорировала Алита вопрос относительно чая. Желания обмениваться сплетнями с этим заезжим чиновником у нее не было никакого. Сидит тут, понимаешь, чаи гоняет, любитель напустить туману. Мог бы просто и прямо сказать, чего ему надо, а потом убираться восвояси. Так нет, он предпочел быть до зубовного скрежета загадочным. – Достаточно?
– А это нетипично для него? – оживился господин Фицхерберт.
– Крайне нетипично, поскольку ранее он таких претензий не предъявлял, – она почти закатила глаза, но усилием воли удержалась. – Господин Хубшрауберландеплац сменил фамилию две недели назад, взяв фамилию покойной бабушки, дабы почтить её память.
Доктор Ульцер об этом знала по долгу службы. Она вообще знала о своих пациентах куда больше, чем ей порой хотелось бы. Многие из них, в том числе солидный гном средних лет, господин Хубшрауберландеплац, вываливали на доктора гораздо больше информации, чем было необходимо для постановки диагноза и прописывания верного лечения именно по её профилю.
Иногда она подумывала, что, возможно, стоит переквалифицироваться в психолога. Хотя тогда наверняка её начнут осчастливливать демонстрацией ожогов, нарывов и порезов… просто так, чтобы скрасить её скучную жизнь.
– Ещё что-нибудь? – терпеливо и мягко, как учительница у стоящего перед доской школьника, спросил господин Фицхерберт.
– Мэрия прислала новые бланки, – пожала плечами доктор Ульцер. – Делопроизводитель Хесер высказалась, что… – тут доктор Ульцер произнесла несколько непечатных выражений, которые общество склонно относить к табуированной лексике, поскольку оно, общество, явно жить не может без ограничений и запретов на слова. – Это было необычно, я никогда доселе не слышала от неё ничего подобного.