Я поперхнулась снова и закашлялась с такой силой, что слезы выступили. Все-таки врал, что не ест людей! Наверное, решил, что раз не вышло меня ночью «поиметь», как он выразился, то не пропадать же добру! Откормит и сожрет!
Он раскатисто рассмеялся каким-то непривычным густым бархатным смехом, глядя на меня.
- Я пошутил, - мрачно сказал он, - просто ты так забавно пугаешься, не смог отказать себе в удовольствии. Ты закончила?
Я кивнула, и тоска навалилась с новой силой. Что дальше? Дракон резко встал, выдернул меня из-за стола, схватив за запястье и направился по коридорам замка.
Шел он так быстро, что я едва успевала за ним, путаясь в подоле. Дракон резко сворачивал по каким-то коридорам, больно тянул за руку, и страх внутри угрожающе нарастал, сдавливая грудную клетку. Дыхание вырывалось из горла с хрипами, в глазах замелькали мушки, ноги подкосились, и я рухнула на колени, судорожно пытаясь сделать вдох.
- Я не могу, - со свистом прохрипела я, - вы слишком быстро идете. Подождите минуточку, пожалуйста, дайте отдышаться.
- Слабые человечишки, - презрительно протянул дракон, дергая меня вверх за руку. – Ни на что не способны, лишь воздух зря переводите. Зачем только боги вас создали!
Я кое-как поднялась на ноги, Район вновь чуть дернул меня вверх и в ту же секунду закинул меня себе на плечо. Я успела только ойкнуть, поняв, что свисаю вниз головой, а огромная рука дракона крепко удерживает меня почти за ягодицы. Пол перед глазами замелькал, и меня замотало от быстрой ходьбы.
- Меня сейчас стошнит, - жалобно прошептала я, борясь с дурнотой. – Отпустите, я сама пойду!
Район проигнорировал мои слова, пинком открыв двери и выйдя во двор. Обогнув замок, он подошел к невысокому зданию и стряхнул меня с плеча на ступени крыльца.
- Здесь придомовой храм, - прогрохотал он над моей головой, пока я, шипя от боли, понималась на ноги. – Оракул ждет, судьба твоя вот-вот решится.
Я сглотнула противный колючий комок в горле и посмотрела на храм. Круглое кирпичное строение, украшенное витиеватой резьбой на стенах. Двери выкрашены золотистой краской и сияли на солнце так ослепительно, что резало глаза. На крыше виднелась печная труба, из которой шел сизый дым.
Двери храма отворились и на пороге показался сгорбленный мужчина в каком-то рубище, подпоясанном красной веревкой.