В контраст с белым диваном напротив окна стоит лаконичный, но тоже немаленьких размеров чёрный стол. Правда, он до отказа завален бумагами, которые, судя по количеству, находятся в беспорядке не первый день.
– Ты! – выдыхает грозный, но уже знакомый голос за моей спиной, и я едва ли не подпрыгиваю на месте.
Разворачиваюсь на пятках и упираюсь взглядом в Вольцева, который стоит с таким выражением лица, будто увидел призрака.
– Вы сказали мне… – мямлю, ища разумное оправдание тому, что вошла без разрешения в кабинет.
– Я помню, что сказал, – обрубает босс грубо и опускается на крутящийся стул, стоящий за его рабочим столом.
Рывком он подаётся вперёд и задевает пару листков из общей кучи хаоса, царящего на столе. Бумага плавно лавирует и приземляется на пол, а когда Ярослав пытается вернуть «дезертиров» на место, их собратья слетаются на помощь, и на голову склонившегося под столом босса падает целая кипа бумаг.
Бросив бесполезное и не дающее никаких плодов занятие, босс выпрямляется и испепеляет меня пристальным взглядом.
– Итак, Ульяна Селиванова, я тебя слушаю, – произносит высокомерно, будто перед ним служанка, а не личная помощница. Хотя кто его знает, может быть для Вольцева эти понятия синонимичны.
– Я… Меня… – мямлю растерянно.
Быстро соображаю, что должна сказать. Представляться нет необходимости, наверное, нужно рассказать немного о себе, да, точно.
– Ладно, я понял, – поднимает ладонь вверх, стоит мне только раскрыть рот. – Ты можешь быть свободна. Совсем, – добавляет твёрдо.
В смысле? Он меня увольняет?
Да я же даже дня не отработала, меня после такого Руслан до конца жизни будет троллить.
– Подождите, но как? – выдыхаю ошеломлённо. Всё ещё надеюсь, что босс оговорился, ведь это я раздумывала, стоит оставаться тут или нет. А выходит, что Вольцев меня хочет прогнать, даже не дав ни единого шанса.
– А вот так! Ты меня чуть не покалечила, забыла уже?
И тут до меня вдруг доходит, что Вольцев просто боится меня. Я же теперь всем могу его тайну рассказать, вот он и хочет поскорее избавиться от моего присутствия.
– Ярослав Олегович, – произношу вкрадчиво. Тем самым тоном, которым нас учили разговаривать с особенно сложными учениками. – Если вы переживаете, что расскажу всем о ваших наклонностях, то вы можете не волноваться…
– Чего? – звериный рык перебивает мою пламенную речь, а нужные слова вылетают из головы.