В общем, ушел я без пыли и шума. Никто ко мне даже
не обернулся; а в подворотне я чуть не сбил
с ног еще одного типа — так стремительно выскочил
на улицу.
Зря, как выяснилось, я торопился. Ничего хорошего на улице
меня не ожидало. Асфальта не было — все та же
корявая булыжная мостовая. Вместо машин — одинокая коляска,
влекомая меланхоличной клячей, на углу стайка мальчишек
в нелепых картузах, полицейский… Нет, не привычный
московский в черном бронике, кепи-бейсболке, при
металлоискателе, «макаре» и наручниках. Если бы! Да я
бросился бы к такому, размазывая слезы счастья
по физиономии и умоляя отвести к маме. Но —
увы. Местный страж порядка оказался необъятным дядей в белом
кителе и фуражке, укрытой белым же полотняным чехлом.
На одном боку у него красовалась шашка15 (память
услужливо подсунула слово «селедка»), а на другом —
монструозных габаритов револьвер. Следовал этот служитель закона
по противоположной стороне улицы, степенно раскланиваясь
с обывателями. А ведь если он сейчас обернется
и увидит меня — будут проблемы!
Не то чтобы я вот так, сразу прозрел и осознал, что я
уже «там». Просто в голове встал на свое место последний
кусочек паззла. И все то, что рассказывал гимназист —
Николка, кажется? — и все то, что я увидел
в «нехорошем» дворе, сложилось в единую картину. Выходит,
парнишка не врал? А я-то, идиот, еще подкалывал его!
Отлились кошке мышкины слезы…
Получается, он ДЕЙСТВИТЕЛЬНО пришел из девятнадцатого века!
А теперь вот вернулся — уж не знаю как. А я
сдуру сунулся за ним — и оказался в его
времени. Только бегать по дворам, размазывая слезы, я
не собираюсь. Не то воспитание.
Городовой (так, кажется, они называются?) величаво проследовал
мимо. И не обратил на меня никакого внимания —
видимо, не счел достойным. А скорее всего, просто
не заметил — уж больно вызывающе по местным меркам я
был одет. Приглядись страж порядка ко мне повнимательнее —
все, пришлось бы уходить огородами и со стрельбой.
А так как отстреливаться я могу разве что из ключей
от квартиры, то лучше пока назад, в подворотню —
бочком, бочком, вдоль стеночки, пока никто не заметил…
А там — найду этого поганца в гимназической форме
и расспрошу насчет дурацких шуточек с путешествиями
во времени.
— Добже, шановни пан! Ще Польска не сгинела!16