Лорд скользнул по мне хищным взглядом, с грохотом захлопнул дверь и по-хозяйски велел:
– Раздевайся. И ложись.
Я прижалась спиной к стене, лихорадочно ища глазами пути отхода. Тщетно. Всё было перекрыто.
Тем временем лорд шагнул ко мне, весьма недвусмысленно расстёгивая на широкой груди рубашку. Я вжалась в стенку и протестующе прошипела:
– Ни за что! И не заставите!
И, чтобы хоть как-то дать выход бурлящей ярости, скрутила пальцы в неприличном жесте и ткнула рукой ему в лицо.
— Не хочешь по-хорошему? — гневно прищурился лорд, — Что ж, тогда я сделаю всё сам.
Он перехватил меня за руку и, не сводя с меня пышущего яростью взгляда, с силой швырнул в сторону кровати. Испугавшись, что я сейчас навернусь и ударюсь затылком об пол, я сделала несколько неуклюжих шагов спиной вперёд, балансируя и пытаясь сохранить равновесие, но потом ноги за что-то запнулись, и я всё-таки полетела вниз.
Вскрикнула от неожиданности, но не успела ничего сделать, потому что упала спиной на что-то мягкое и воздушное. В панике повернула голову и поняла, что попала аккуратненько на край кровати.
Ну уж нет!
Упёрлась локтями и приподнялась, чтобы как можно быстрее вскочить, только лорд уже оказался рядом. Он быстрым движением опустился на кровать, одной рукой хватая меня за шею, а второй резко срывая с меня пеньюар.
— Что вы делаете? Прекратите! — сорвалась на визг я, изворачиваясь и брыкаясь так сильно, как это только возможно.
Пеньюар тем временем, жалобно затрещал, но выдержал.
— Ничего, обойдемся и так, — рычит лорд.
Свободной рукой он задрал мое жалкое облачение. А коленом с силой уперся между моих ног, отчаянно пытаясь развести их в стороны.
Я судорожно сжала ноги и попыталась вцепиться ногтями ему в лицо. Вот только, голова лорда была слишком высоко, поэтому все на что меня хватило — это впиться ему в грудь и расцарапать ее. Вот только, лорд этого будто бы и не заметил.
Он упорно прижимал меня к кровати, неумолимо раздвигая мои ноги.
— Нет! Нет! Нет! Отпустите меня, живо!
Меня захлестнула такая дикая паника, которую я не испытывала даже когда осталась одна пятнадцать лет назад. Когда вместо родного дома и знакомых мне людей, вокруг я видела лишь неизвестные пейзажы и людей, которые говорили на чужом языке.
Я не чувствовала такого дикого отчаяние когда поняла, что навсегда осталась одна. И даже когда меня секли первый раз после приезда фон Холландера. Пусть я не могла понять за что надо мной издеваются, пусть мое тело изнывало от боли, но я осознавала, что я должна перетерпеть эти мучения и когда они закончатся, мне будет немножко легче.